Между землей и небом

Что будет с памятью о Войне, когда уйдет последний ее солдат? Когда память превратится из персональной в историческую, коллективную? Когда между событием и его потомками не будет достоверного посредника, имя которому – очевидец? Смогут ли заменить его книги, фильмы, архивы?

Фото: Александр Тимофеев

А они уходят, солдаты Войны. Когда-то Время в одночасье сделало солдатами миллионы людей, и это было поколение Войны – поколение солдат и родственников солдат. Других людей в этом поколении не было. Они уходят год за годом, уходят по одному, и для Истории они уходят безмолвно, беззвучно, почти невидимо. Свое громкое слово в Истории они сказали тогда, когда Время сделало их солдатами. Когда была Война. Так случилось, что это было – их Время.

Чем дальше Война, тем больше она превращается из категории человеческой, семейной, эмоциональной в категорию политическую, кусок остывающей истории – как магма застывает на склонах вулкана после извержения. Проходит немного времени, и по ней уже можно ходить.

Самое спасительное, самое животворящее свойство человеческой памяти – это способность забывать. Как говорил нам два с половиной десятилетия назад профессор психологии Юрий Михайлович Мухин – «если бы я помнил войну так, как помнил ее во время войны, я не дожил бы до этих дней». Забывая, стирая краски, память спасает человека, восстанавливает его силы, помогает ему сделать прошлое – прошлым, прошедшим, пережитым. Но это – персональная, человеческая память, память участника, очевидца, свидетеля. Она спасительна для человека.

А как быть с памятью общества? Как быть с памятью нации, народа, человечества? История по сути своей – профессионально складированная память. Когда уходит память персональная и на смену ей приходит память историческая, общественная – может ли и должна ли изменяться система координат? Система ценностей? Система оценок? Суд Истории завершен ли после войны и выводы его неоспоримы, или его могут продолжить и вынести другие решения следующие поколения – те, среди которых нет очевидцев? Свободны ли они в принятии решений, в изменении оценок, в принятии другой системы координат?

Ведь ушедшие не могут вступить в спор, ответить, сказать свое слово – это уже совершенно другой разговор. Расхожая фраза о том, что История не терпит сослагательного наклонения, намного глубже, чем кажется на первый взгляд. Она – не только про упущенные возможности, нереализованные варианты, несостоявшиеся биографии, она также – и про ту самую персональную память участников, очевидцев, свидетелей.

Фото: Александр Тимофеев

Войны ведут политики, полководцы и солдаты. Это – три разных системы ценностей, три разных системы координат, три разных системы оценок. Политики пытаются повлиять на ход истории, полководцы ищут славы, а солдаты – солдаты ищут мира. Только мира и ничего больше. Им не нужна империя, им не нужна слава, им нужен мир и покой в доме. Им – только им – нужна жизнь как жизнь, жизнь как возможность быть собой, реализовать свое человеческое предназначение. И эта система координат – единственно искренняя, единственно естественная, единственно подлинная.

Цели политиков и полководцев перечеркивают право на жизнь миллионов людей. Политики и полководцы жертвуют людьми – ради империй, ради себя, ради «интересов нации». Для них война – это пик личной карьеры. Для большинства людей, ставших солдатами, война – это конец жизни.

Политики склонны переписывать историю. Им всегда кажется, что их роль в ней приуменьшена. Полководцы мечтают о том, чтобы стать «спасителями нации», и в этих мечтах готовы оправдать гибель половины народа. А человек, простой человек, ставший солдатом, мечтает победить потому, что победа – это единственное спасение от войны. И первые слова в День Победы на тысячах километрах фронтов были одинаковы на всех языках – кончилась война. Дожили. Выжили.

Солдаты Войны стали солдатами потому, что политики победили свои народы. Они не оставили им другого пути выживания, как через войну. Никто из солдат не мечтал умереть на войне. Все хотели жить. И поэтому – особенно сильно – хотели победить.

Фото: Александр Тимофеев

Для политиков война меняет границы государств, карту мира. Для полководцев война рисует карты сражений. Для солдата война посягает на самое главное – на жизнь человека.

И только окопная правда Войны – это ее настоящее лицо, без масок и грима. Только солдат, прошедший войну, знает ей настоящую цену. Потому что только он платит ее всю полностью – самим собой, без остатка.

Война – это всегда ненависть. Она помогает воевать, выживать на войне, мстить, преодолевать себя. Ненависть помогает победить. Это – правда. Ненависть движет войной. Она – ее горючее. И если ненависть солдата помогает ему преодолеть страх и спасает его от смерти, то ненависть политиков и полководцев производят смерть, в первую очередь – смерть солдат.

Но ненависть не может двигать миром. Если война не завершается примирением народов, то она вернется. Для того, чтобы вырыть топор войны, достаточно найти и зажечь факелы ненависти. Они обязательно приведут на тропу войны. Солдаты войны это помнят лучше, чем кто-либо. Те, кто выжил.

Фото: Александр Тимофеев

Годы спустя политики ищут другие варианты, полководцы анализируют другие способы, и только для Солдата Войны все остается как было – жизнь, кровь, смерть.

Это большое лукавство – говорить о бессмертии. Это – утешение для безутешных, оправдание для бесчеловечных, сокрытие правды.

Нет бессмертия. Есть жизнь и есть смерть. И есть Солдаты Войны – люди между жизнью и смертью.

Их память и есть правда Войны. Единственная честная память, которую нет смысла переписывать и «очищать». Потому что она – чистая изначально.

Фото: Александр Тимофеев

Память уходит вместе с человеком. Солдаты Войны уносят с собой свою правду. Правду Войны. И чем их меньше, тем легче политикам и полководцам – любого поколения, любого народа, любой страны возвращаться на тропу войны. Потому что политики и полководцы всегда жаждут реванша, даже если они – дети и внуки победителей. Они не любят, чтобы им напоминали о прошлом. Их никогда не устраивает карта мира. В широком смысле – их не устраивает мир. Мир как мир на земле.

Я прошу Бога о том, чтобы память Солдат Войны была нетленна. Чтобы она, как душа, могла пережить человека и остаться у народа, потому что в этом, только в этом – шанс народа на жизнь, на мир, на спасение.

Солдаты Войны, испившие свою чашу до дна, уже ушедшие и те, чьи часы жизни отсчитывает Время – самая главная, самая живая часть народа. Они выжили тогда, когда не должны были выжить. И если память солдат, правда солдат, души ушедших солдат останутся с живыми, только тогда народ сохранится как живой народ, сохранится как семья, сохранится как плодоносящее древо, корни которого крепко держатся в земле, а ветви тянутся к небу.

Потому что человек живет между землей и небом. Земля и небо и есть – вечная система координат, формула жизни, формула мира. И только тогда, когда ушедшим солдатам покойно в земле, а их душам свободно в небесах – только тогда жив человек.

Лев ШЛОСБЕРГ.