Достучаться до небес

Открытое письмо школьным реформаторам, часть вторая

Начало см. в № 3 (424) от 28 января – 3 февраля 2009 г.

Согласно прогнозам Фонда народонаселения ООН, при нынешней демографической политике население России к 2050 году сократится на 34 млн. человек. Их прогноз – не праздное любопытство и не случайность. Сделанный в начале 90-х гг., он сбывается с редкой для подобных исследований точностью: население нашей страны ежегодно убывает на 1-0,8 млн. человек. Материнские «гранты» г. Путина ничего кардинально не изменили в общей ситуации. Да они и не могут ничего изменить в принципе – они превращаются в большинстве случаев в пособие безработным и одиноким матерям.

Русский крест

Николай Богданов-Бельский (1868 — 1945). Воскресное чтение в сельской школе. 1895, холст, масло.

У человека с трезвым рассудком и непредвзятым взглядом может сложиться впечатление, что российские законодательные и исполнительные власти действуют вопреки своей воле или с закрытыми глазами, находясь в безвыходном отчаянии: раз пошла такая пьянка – режь последний огурец. Но это не пьянка – ставки очень высоки.

А. И. Солженицын в одном из своих последних прижизненных интервью на вопрос корреспондента, что есть для России национальная идея, ответил кратко, что в настоящее время такой национальной идеей должно стать сбережение народа, в том числе русского народа как титульной нации страны. Два года назад Поместный Собор Русской православной церкви заявил о катастрофическом положении с народонаселением.

Сокращается население не только сел, но и – что совершенно логично – городов. Так, на 1 января 2008 года в Пскове проживало 194 тыс. человек. На 1 января 2009 года число жителей снизилось примерно до 190 тыс. (неуточненный прогноз). Русские города тают… Ну, кроме двух-трех.

За время правления Екатерины II население Российской империи увеличилось вдвое. При Николае II Кровавом выросло на 40 млн. человек… Тоже вроде бы капитализм строил. С Думами. Что же мы такое строим?.. Динамика убывающего населения характерна только для феодального средневековья и только при наличии привходящих, неотвратимых факторов, ведущих к массовому мору людей, – чума, холера, оспа… У нас оспа? Холера?

Ради чего «успехи» и «рост» чего-то там, если народ убывает? И какие же это успехи? Мы же не ведем крупномасштабной войны, чтобы терять по миллиону человек в год? И мы не в Зазеркалье, где все наоборот.

Западные демографы второй десяток лет, кто со страхом, кто со злорадством, дивятся на зловещий «русский крест», на котором кривая смертности идет вверх, а кривая рождаемости – вниз. Наши же «ученые» даже сам термин, в угоду властям, боятся произнести вслух – дескать, не все так плохо. Народу предостаточно, даже переизбыток, и надо даже, дескать, «подчистить»…

Школьный катафалк

«За учеником идут деньги». Да нет же-с, наоборот! Все наоборот на практике: ученика подтаскивают к деньгам. Сельские ученики стали очень дороги для нашего государства, а для региональных властей просто неподъемны. Особенно, когда их в школе мало (меньше 100 голов) и школа удалена от райцентра. Чем дальше школа и чем меньше учеников – тем дороже, – математика!..

Например, если в самой Опочке одна школьная душа (ученик общеобразовательного класса) обходится бюджету в 13755 рублей, то в сельской малокомплектной школе, удаленной от оного административного центра километров на 25-30, эта цифра вырастает до пренеприятнейшей для властей величины 22696 рублей. Значит, что нужно сделать? Посадить в автобус и привезти в район или в школу, расположенную как можно ближе к району, к деньгам. Отсюда, из голой арифметики, и родилась пиар-кампания «Школьный автобус».

Но, следуя этой логике, получается, что выгоднее всего будет свезти всех деревенских в Питер и Москву, если, конечно, невинная детская душа и там идет по 13755. Или, на худой конец, в Псков, непосредственно под пригляд Веры Васильевны, где ценам на образовательные услуги до столичных еще далеко. И в других областях сделать то же самое.

Если же в этом выгоды нет, то, черт возьми, для чего же закрываются сельские школы?.. И при трезвом размышлении приходишь к однозначному ответу: сельские школы закрываются для того, чтобы сельские школы закрыть.

Так что идут за учеником не деньги, а автобусы, целые колонны автобусов… Чиновники перерезают ленточки, передают на тарелочках ключи, жмут друг другу руки, чуть ли не шампанское о бампер разбивают (ну это уже, видимо, «за кадром», за автобусом то бишь).

А чему собственно здесь можно радоваться?.. Сколько выстроилось автобусов – столько сельских школ закрылось. Тут некоторым нашим «зарубежным коллегам» впору радостно руки потирать, а не нам с вами, уважаемые, видя, как Россия подрубает самое себя на корню, как оголяются, обезлюдевают ее огромные коренные пространства и зарастают кустами.

Грустно, с тоской и слезами в глазах смотрят родители и учителя закрытых школ на эти колонны автобусов – вереницы катафалков… Только затемно привезут детей обратно. Где кружки по интересам, спортивные секции, когда ему делать уроки, утомленному в тряской дороге? Поест – да в койку… Чуть живой. Нет ему перспективы, он оптимизирован дядями и тетями с инновационным мышлением в своих высоких кабинетах, экономящих каждую государственную копейку… А ради чего она экономится на детях, кто-нибудь решится ответить?.. О какой Вы там одной-единственной слезинке ребенка говорили, бия себя в нездоровую грудь, драгоценнейший Вы наш Федор Михайлович? – автобусами их, автобусами…

Вот и «наша» В. В. Емельянова тотчас отозвалась на послание Президента «Наша новая школа», нижайше поспешила засвидетельствовать свою готовность «исполнять»: «Мы должны реагировать на эти выводы и принять соответствующие меры» («Вести образования», 2008, № 21).

Тем более, что эти меры принимать теперь будет легко. У нас ведь загодя принята региональная программа «100 школ». По ней именно столько школ надлежит развивать в инновационном русле, тогда как на начало 2008 г. в области их оставалось чуть больше 300… Понятно, что эти «лишние» 200 школ – в основном сельские, бесперспективные.

Помните бесперспективные деревни брежневской эпохи и что с ними сталось? Напомню, а то ведь иные молодые политики даже и расхожий когда-то термин «Нечерноземье» не слыхивали: их, деревень тех, не отыщешь теперь за кустами бурьяна, вот что стало. А ведь в них жили люди, мно-ого людей…

Но Леонид Ильич школ, собственно, не трогал, дальновидный был человек, маршал как-никак. Напротив, тогда при школах, что располагались на центральных усадьбах хозяйств, строились интернаты, где дети из дальних деревень проживали все учебные дни. Дежурные учителя готовили с ними домашние задания, воспитатели следили за гигиеной, питанием и дисциплиной. Детей учили и воспитывали, а не возили каждый день по пыльным, ухабистым дорогам.

Нынешние же подполковники и капитанишки добрались-таки и до школ – подлежат оптимизации…

И теперь эти лишние сотни школ области очень просто будет прихлопнуть – ну просто грех не прихлопнуть! – записав их в разряд ветхих, которых «быть не должно». Но они же почти все ветхие… Почти все деревенские школы России – ветхие!.. Новые сельские школы за последние годы мы построили только в Чечне, предварительно разбомбив там «ветхие»…

Бомбить псковские сельские школы никакой необходимости нет – сигнал даден мирный, хотя и строгий, и чиновники истолкуют его в нужном для себя ключе, уж поверьте, – ветхих школ в деревнях не станет в самые кратчайшие сроки. Проще их позакрывать, чем составлять в двухнедельный срок смету на ремонт, как повелел Президент, а то потом, чего доброго, еще исполнять придется.

Самым молодым сельским школам, построенным на рубеже брежневского застоя и непродолжительного горбачевского воодушевления, уже по 20 лет. И они, конечно, нисколько не ветхие. Но для их судьбы это не имеет ровно никакого значения – коса оптимизации не оставляет после себя ничего.

Бегство с приданым

Говоря об оптимизации, я здесь – и везде в очерке – имею в виду не только закрытие сельских школ, но и больниц, медпунктов, отделений связи, библиотек, клубов, магазинов – оптимизацию (укрупнение) волостей с подтягиванием их контор к районным центрам – к деньгам опять же. В результате этого «комплекса мер» освоенное когда-то предками жизненное пространство скукоживается на глазах…

В советской теории о бесперспективных селах это называлось более точно и смело (за «железным занавесом» бояться было некого) – ликвидация. «Планомерно производится сселение в более крупные поселки, ликвидация неудобно расположенных и бесперспективных мелких… поселений» (БСЭ, т. 24, 2-я кн., «Население»).

Кроме чисто лингвистического различия, в этих схожих «процессах» есть существенное отличие и по сути. В советском патронажном государстве, где каждый пьяница был учтен и охвачен хотя бы общественностью, при сселении людей оказывалась определенная помощь со стороны местных властей. Сейчас же, когда явочным, силовым порядком ликвидируются социально важные объекты, власти вынуждают людей буквально бежать с родных мест, – остаются одни немощные старики и последние забулдыги, дни их сочтены. Так что когда Л. Шлосберг пишет, что «идет война с собственным народом» [ 1 ], то никакой метафоры в этом нет – война действительно идет (вот где, возможно, теряется искомый миллион народа ежегодно). На ее ведение есть политическая воля и даже подведена законодательная база…

«Полупустыми школами трудно управлять», – жалуется новгородский коллега В. Емельяновой («Вести образования», 2008, № 21). Лукавит! Нисколько не трудно. Не дороже денег, как говорится. Просто не хочется возиться со столь малыми величинами. Школа «полупустая», а пакет документов для ее функционирования нужен такой же, как и для наполненной до краев: устав, ежегодные подготовки к началу учебного года (ремонт), контроль со стороны всевозможных, какие только есть в природе, инспекций (дети!..), содержание штата учителей с их учёбой и мониторингами, увязка с энергослужбами, автоколоннами, дорожниками (особенно зимой), контроль за проведением экзаменов, просто посещение в качестве свадебных генералов (а какая может быть «генеральская свадьба» в каком-нибудь Тюшкове? – это же не «формат») и проч. и проч.

И все это ради 40-45 деревенских ребятёнков?.. Да ну их. В автобус – и дело с концом. Ветхих школ не обнаружено, доложим.

Вот, кстати, в 2009 году запланировано увеличение МРОТа вдвое и общее увеличение зарплат, в т. ч. в бюджетном секторе. Но, по признанию депутата Госдумы Олега Смолина, «в федеральном бюджете на следующий год (2009 – Авт.) на повышение заработной платы интеллигенции и другим работникам бюджетной сферы не выделено ни рубля» («Вести образования», 2008, № 21). А тут еще буржуйский финансовый кризис подхватил нас на гребень и тащит вместе с хваленой «финансовой подушкой» неведомо куда… Следовательно, выполнение всех этих государственных задач в сфере школьного образования возможно только при изыскании внутренних резервов. А конкретно – за счет дальнейшей «оптимизации» школ…

И дальше, анализируя ситуацию, депутат считает, что даже если в предполагаемый «год учителя» (2010) зарплату повысят процентов на 40, то на практике, с учетом инфляции и роста цен на товары и услуги, это будет всего лишь возврат к уровню 2007 года…

Простите, господа, но это в наше время несерьезно. С таким «паритетом» цен и зарплат нового, инновационного учителя нам не видать как своих ушей.

Кстати, появившаяся в январе этого года и распространяемая совершенно бесплатно еще одна официальная «Псковская правда. Муниципальный вестник» (объявленный тираж 50 000 экземпляров, явно предвыборный проект под выборы глав районов, и денежки на это в бюджете нашлись) в первом же своем номере, сама того не зная, опубликовала блестящую иллюстрацию к моей статье. Материал об учительнице Бежаницкой средней школы, получившей грант в 100 тыс. руб. Тридцать лет в школе, на фото ей можно дать все 70… Если это самый «продвинутый» педагог, то кто ж там за ней? Выдается как достижение политики «Единой России», но ведь это – приговор!

ЭГЭ с корочкой

Конечно, необходимо признать, что в городских школах образование всегда было чуть лучше. И это естественно: под боком очаги культуры, музеи, Дома творчества (пионеров), библиотеки, театры, удобный транспорт, бытовые услуги, кругом образованные все люди – совсем другие возможности, кто спорит. Это и наши бородатые деды знали, что лучше жить на большой дороге, чем в каких-нибудь зататурках – и белый свет посмотришь, и карман скорей набьешь, ну ясно же.

Но ведь не все хотят жить в городах – вот какая закавыка. Многие хотят жить там (а еще больше хотели бы вернуться, да теперь уж некуда), где родились и выросли, где лежат их пращуры и шумит эта самая луговая овсяница, дайте на нее хоть посмотреть. Так и пусть живут! Пусть обрабатывают землю, жарят карасей в сметане, ходят по субботам всей семьей в баню и засовывают флэшку в старенький компьютер. Пусть они даже выродятся эволюционно, если только такой путь рассмотрен и утвержден для них сверху, с крыш министерств и банков. Но зачем, зачем опять этот революционный наскок на село? И за что?.. Куда торопимся, православные?.. Головы не расшибем?

Вот интересно, что наши внуки процедят сквозь зубы, очутившись в результате наших передовых «реформ» перед непроходимой чащобой времен князя Олега?.. Откуда эти заросшие бурьяном, пустые, с провалившимися крышами деревни, заброшенные клубы, школы, библиотеки? Что здесь, мор был, чума, холера?.. Что здесь за торжественной ширмой «демократического» краснобайства происходило, господа-товарищи?..

И вот когда молодежь видит практические дела, творимые со школой: насильственное введение американского ЕГЭ («ЭГЭ», как написал один мой ученик) и заполошное натаскивание для сдачи его, 9-11-процентное увеличение заработной платы учителям, объявляемое за 9 же месяцев до самогу увеличения, бегство последних педагогов-мужчин (уходят в милицию, охрану, торговлю) и просто закрытие их родных же школ, – то естественно они не хотят связывать с педагогикой свою дальнейшую судьбу. А с чем тут связывать?.. И если идут в педвузы, то только ради корочек о высшем образовании, чтобы потом устроиться ну хоть куда-нибудь, кроме школы.

Потому и такая статистика, устойчивая тенденция: в 2006 – 37,4%, в 2007 – 25,8% выпускников педвузов устроились по специальности. И потом, все же понимают, что есть статистика, а есть еще и правда…

«Перегибы на местах»

И давайте все же разберемся с тезисом, что нам нужен новый учитель. Признаемся как на духу: нужен иль не нужен?.. Теоретически оно, конечно, кто ж тут поспорит, если теоретически. Но в реальной жизни я не вижу никаких практических действий, никаких телодвижений со стороны людей, долженствующих сию государственную задачу решать. Нигде в школах не ведется никакой работы со старшеклассниками по профориентации их в педагоги. Да и как ее вести на фоне происходящего? Учитель-практик лгать своим детям не может в принципе. Специально же обученных агитаторов в школы не присылается. Приезд раз в год в отдельные райцентры представителей разных учебных заведений погоды не делает и ясности в юные умы не вносит.

Одно изобретение груды бессмысленных аббревиатур никого, кроме самих изобретателей, не увлекает и никуда не манит. Пока что в результате всей кипучей деятельности нынешних школьных реформаторов в реальности мы имеем следующие результаты:

а) отток молодых учителей, особенно мужчин, из школ; общее старение учительского контингента;

б) повальное, поспешное закрытие сельских школ;

в) падение престижа учительской профессии и отсутствие конкурса среди поступающих в учебные педагогические заведения;

г) резкое снижение общей грамотности учащихся.

(Последней проблемы я вообще не касаюсь в данной работе, это тема для отдельного большого разговора.)

Как говорится, хотели, как лучше, а получилось… Сейчас трудно даже осознать, что это такое получилось и чем все это аукнется в скором времени.

Если же говорить о «телодвижениях», то все делается, опять же, с точностью до наоборот. Только два небольших примера.

Тот же наш Опочецкий педколледж имел договор с Псковским пединститутом о том, что выпускники первого могли поступать на третий курс профильных факультетов и получать таким образом высшее образование. Так делалось долгие годы. Теперь же этот договор расторгнут, и выпускникам колледжа предложено поступать в университет на общих основаниях на первый курс… Да еще эти слухи о бакалавриате. Восемь-девять лет учиться, чтобы получить диплом о неком полувысшем образовании?.. Никого это не подхлестнуло, и набор в педколледж, как я уже писал выше, оказался равен нулю.

Пример другой. Двое братьев-сирот (на опекунстве у тетки) поступили в тот же Опочецкий педколлдеж в 2006 году. Старший, Сергей, почуяв неладное, через год учебу бросил, пошел работать. Андрея же, не дав закончить учебу, в декабре 2008 года забрали в армию… Когда он, защитив Родину, вернется, его группы уже не будет и заканчивать курс ему будет просто негде. Два года учебы (и два года жизни!) коту под хвост. Сергею дали отсрочку на полгода из-за операции на колене (спортивная травма). Весной клятвенно обещали призвать…

Так вот я и спрашиваю…

Хотя о чем я спрашиваю, когда сами депутаты Госдумы работу в сельских ветхих школах и в таких же больницах считают «лазейкой» для уклонения от воинской службы и не хотят восстановить закон об отсрочках для сельских учителей и врачей мужеска пола («Вести образования», 2008, № 17).

Опоздали, надо сказать. Все сельские больницы закрыты (оптимизированы досками крест-накрест), а в районных больницах и поликлиниках самым молодым врачам около 40 лет. Их можно призвать на военную службу только во время битвы с врагом-с…

Не втирают ли чиновники нашему Президенту очки, в лицо верноподданнически кивая, дескать, надо, как же-с, обязательно внедрим, а за спиной у него выгребают последнюю молодежь из сельских школ и больниц? И совсем, видно, плохи дела у нашего военного ведомства, коли добрались они до деревенских сирот и очкариков-учителей. Да они этого и не скрывают: «Без перегибов на местах не обойдется, – признает источник в Министерстве обороны. – Но нужно выполнить план. Конечно, это скажется на качестве призывников. Будем брать всех: и с высшим образованием, и без высшего» («Русский репортер», 2008, № 38).

Приход и расход

Я понимаю, что колесо истории остановить невозможно, даже если оно идет прямо по костям с отчетливо слышимым хрустом. Но все же «презренная писательская привычка надеяться на силу слова одурманивает меня» (Н. Чернышевский). И, во-вторых, подопрусь еще одним авторитетом – не могу молчать. Если не мы, то кто? – как говорят в ВДВ. Кто?

У нас в Теребенях рядом со школой есть церковь XVIII века, в склепе которой покоятся мощи родителей М. И. Кутузова. Церковь часто упоминается в СМИ по разным поводам: то ее ограбят в очередной раз; то какой авторитет явится со свитой освятить новый джип («колесницу сию…»), заодно окормится духовно и немедленно даст информацию о том в прессу; то вспомнят двух немецких солдат, которые сначала хотели церковь взорвать (деревянную…), а потом перехотели, только расписались на колокольне, и надо, значит, их за это разыскать и наградить; то залетный корреспондент, беря у матушки очередное интервью, разглядит под ногами, во вросшем в землю валуне поверженного языческого идола («худите тут по истории!») – и это лыко идет в строку…

А то, что буквально рядом – школа, ведущая свою историю от церковно-приходской этого самого храма, никто и не вспомнит, никогда в нее не заглянет, не даст хлесткий материал на центральные каналы. Веяние времени, понимаем…

Вот скончался Алексий Второй, Царство ему Небесное, тысячи новых храмов открылось в его бытность. А сколько сельских школ (да и не только сельских) тихой сапой закрыто в это же самое время?.. Что-то никто не похвастается, не сверкнет цифрой, не стукнет себя ни в широкую, ни в узкую грудь. Стыдно. Подло по отношению к собственному народу, геройства в этом меньше, чем у тех немецких солдат, что расписались на нашей колокольне.

Более ста лет существует в приходе школа для деревенских детей. Лихие бывали времена, но с Божьей помощью устаивали в них и церковь, и школа. Неужели в XXI веке нашему батюшке придется отслужить по школе панихиду и сказать последнее «аминь»? Церковь останется, а школы не будет… Была, была школа, и вот – не стало…

* * *

Ни по законам жанра, ни по совести заканчивать так, конечно, нельзя. Поэтому в заключение приведу одну примечательную цитату из очерка М. Горького «А. П. Чехов». Вот что думал Антон Павлович о российской школе сто лет назад:

«Если бы вы знали, как необходим русской деревне хороший, умный, образованный учитель! У нас в России его необходимо поставить в какие-то особенные условия, и это нужно сделать скорее… Нужно чтобы он был первым человеком в деревне, чтобы он мог ответить мужику на все его вопросы, чтобы мужик признавал в нем силу, достойную внимания и уважения, чтобы никто не смел орать на него… унижать его личность, как это делают у нас все: урядник, попечитель школы, старшина и тот чиновник, который носит звание инспектора школ, но заботится не о лучшей постановке образования, а только о тщательном исполнении циркуляров округа. Нелепо же платить гроши человеку, который призван воспитывать народ, – вы понимаете? – воспитывать народ! Отвратительно все это… какое-то издевательство над человеком, который делает большую, страшно важную работу. Знаете, – когда я вижу учителя, – мне делается неловко перед ним и за его робость, и за то, что он плохо одет, мне кажется, что в этом убожестве учителя и сам я чем-то виноват… серьезно!»

Сто лет минуло, а лишь некоторые архаизмы языка выдают возраст текста – остальное всё в яблочко, согласитесь? А. Чехов не слышал таких слов, как НСОТ, МРОТ, ИКТ да мониторинг, а, услышав, принял бы их, очевидно, за брань. И не всё ему, с уверенностью можно сказать, нравилось в школьных программах и «КИМах» к ним, в методе тогдашнего преподавания и воспитания – тем паче. Однако не эти вопросы он ставит во главу угла – но фигуру самого учителя, его материальное положение и социальный статус.

Чехов не был ни министром, ни чиновником, он вообще в последние свои годы был далек от проблем школы, но все равно! Он всегда помнил, понимал, как велико значение учителя в обществе. И ему было стыдно за школьного учителя, его нищету и бесправное положение. Конечно, есть и сейчас люди, которые подпишутся под всем, что говорит Чехов, но только не нынешние чиновники и реформаторы – им не стыдно.

В конце очерка М. Горький пишет: «Хорошо вспомнить о таком человеке, тотчас в жизнь твою возвращается бодрость, снова входит в нее ясный смысл».

Может быть, и наше учительство дождется такого человека в школьном департаменте, о котором и вспомнить будет хорошо, и в жизнь его войдет, наконец, ясный смысл.

Георгий Гореловский,
57 лет, сельский учитель, член Международной Ассоциации писателей и публицистов, член Союза писателей России. Псковская область, Опочецкий район, дер. Крулихино.
Декабрь 2008 г.

 

1 См.: Л. Шлосберг. Дорога к школе. Открытое письмо начальнику государственного управления образования Псковской области В. В. Емельяновой // «ПГ» № 30 (349) от 8-14 августа 2007 г.