Беспредельная свобода

2 февраля 2005 года Государственная Дума в рамках рассмотрения «антитеррористического пакета», сформированного в законодательном «портфеле» после теракта в Беслане, приняла поправки к Закону «Об обороне».

Статья 10 Закона дополнена пунктом: «Вооружённые силы РФ могут применяться для противодействия террористической деятельности военными средствами в соответствии с законодательством РФ». До сего дня борьба с терроризмом в задачи армии не входила.

Стоп, скажет внимательный читатель. Что-то здесь не так. «Контртеррористическая операция» у нас в России продолжается пять с половиной лет, с начала августа 1999-го - и с самого начала в этой операции участвуют Вооружённые силы. Армия воевала в Чечне и пять, и десять лет назад, - правда, тогда это называли «разоружением незаконных бандформирований», - а поправки в закон принимают только теперь?

Сомнения, что и говорить, обоснованные. Но, может, лучше поздно, чем никогда? Возможно, приведение законодательства в соответствие со сложившейся практикой, с жизнью, позволит эту жизнь цивилизовать?

Вообще-то законы нужны, прежде всего, для борьбы с разрухой в головах. Это обычно помогает затем навести порядок в окружающем мире. Назвав вещи своими именами и ограничив норму, закон тем самым определяет и преступление, выход за эти границы - а далее уже и способы борьбы с ним. Кто, как и при каких условиях должен действовать, кто должен разрешать эти действия и контролировать исполнителя. Такие защитные механизмы нужны, чтобы используемое «лекарство» не оказалось хуже «болезни», а бесконечная борьба с преступлением не стала новой нормой жизни. Это - как технологическая документация и инструкции по технике безопасности для инженера или рабочего. Как карта, дорожные знаки и правила дорожного движения - для путешественника или водителя. Но в России, как мы знаем, дорог нет - есть направления...

«Своими именами», говорите? Вы очень удивитесь, но у нас в России, - сиречь в Чечне, - не было и нет войны, даже «вооружённого конфликта немеждународного характера»: она там проходила под разными псевдонимами. Точно так же, не было и нет чрезвычайного положения со всеми его атрибутами - комендантским часом и т. п. Вместо последнего были «временные ограничения на передвижение в ночное время». И так везде - сплошные псевдонимы, эвфемизмы и личины.

«Рассудку вопреки», скажете? Но нет, была в том пара хитростей. Федеральный центр отказывался признавать стороной в конфликте сепаратистов - тех самых, что раньше были занесены в лежавшие в высоких кабинетах телефонные справочники в качестве законной власти маленькой республики, и даже званы в Кремль, - теперь их в упор не видели. Во-вторых, всевозможные силовые структуры освобождались от массы утомительных ограничений, накладываемых международным гуманитарным правом, типа по мирным жителям не стрелять и с пленными обращаться гуманно...

Обошли закон, да? Но то был лишь первый вираж политического слалома.

Скажем, для введения в Чечне чрезвычайного либо военного положения - что в первую, что во вторую войну - требовалась санкция верхней либо нижней палаты Федерального Собрания. Какие проблемы, скажете? Парламент тогда, - в 1994-м и в 1999-м - был отнюдь не ручной и не послушный, и одобрение инициатив власти исполнительной гарантировано не было. И тогда было найдено спасительное решение: использовать федеральный закон «О борьбе с терроризмом» от 25 июля 1998 г. 130-ФЗ, статья 7 которого позволяла привлечь вооруженные силы для участия в «контртеррористической операции». Правда, принимая на основании Ст. 10 Федерального Закона «Об обороне» решение об использовании вооруженных сил не по их предназначению, Президент был обязан учитывать и подпункт «З)» пункта 1 статьи 5 того же закона, из которого следует, что привлечение Вооруженных Сил и других вооруженных формирований с использованием вооружения к выполнению задач не по их предназначению должно быть оформлено указом Президента - и затем утверждено Советом Федерации. Кроме того, поскольку этот документ не мог не повлечь ограничение прав граждан, он подлежал обязательному обнародованию - однако опубликован был только в 2002 году, и то частично...

Можно продолжить описание политико-правовых виражей. Согласитесь, хорошо наша власть держится на горных лыжах, обходя вешки?

Правда, были здесь неизбежные и не очень приятные последствия. Да, в контртеррористической операции - в Будённовске, в Кизляре или в Беслане - это было необходимо и допустимо. Вооружённые силы требовалось использовать немедленно, но локально. Вообще, в при определении «контртеррористической операции» подразумевалось «единство места и времени» (это было похоже на «правило горячего следа» из англосаксонского права: при преследовании преступника, скрывшегося в здании, полиция может немедленно войти туда без специальной санкции, нарушая тем самым habeas corpus). Но в 1999-м применительно к Чечне закон был истолкован произвольно и расширительно. «Операция» проводилась в течение многих лет на многих тысячах квадратных километров. Такая протяжённость в пространстве и во времени отрывала следствие - действия силовых структур - от причины - действий террористов. Свобода рук, господа!

«Силовикам» во «вторую чеченскую» были, по сути, предоставлены неограниченные права и возможности - но без какой-либо регламентации их использования, и без соответствующей системы контроля. По сути, был искусственно создан правовой вакуум. Результатом использования таких поистине беспредельных полномочий стал, разумеется, беспредел, тактика ответа «террором на террор». В итоге «машина смерти» стала «вечным двигателем», и террор вернулся в Россию - на Дубровку, на Каширское шоссе, на «Рижскую», в Беслан, - как результат «контртеррористической операции».

Похоже, что власть, используя «маленькие хитрости» в обходе законов, уподобилась тому псковскому мужику, который кондуктора обманул - билет купил, а сам пешком пошёл...

Но теперь-то всё изменится, верно? Статью 10 Закона «Об обороне» поправили, и не нужны никакие специальные процедуры, никакие парламенты. Вот примет Дума весь «антитеррористический пакет», и...

Заполнит ли Закон сложившийся правовой вакуум - или эта «торричеллиева пустота» будет заботливо сохранена?

Пока всё, что мы знаем, - включая голосование в среду, - свидетельствует о втором: о расширении полномочий и облегчении процедуры их использования.

А в пустоте летать трудно - можно только падать.

Что же ещё должно случиться, чтобы гибельность этого пути стала очевидной?

Александр Черкасов,
«Мемориал».