Обратная сторона жизни

Эльфрида Елинек: «Шоу должно продолжаться, и сегодня на очереди вы, мои дамы и господа»

«Мертвые имеют преимущество быть уже мертвыми»

Чем заканчивается жизнь, не знает никто. Кто-то ищет ответ в религии, кто-то в науке. Для некоторых жизнь вообще никогда не заканчивается, а длится вечно, для некоторых, наоборот, жизнь – лишь краткий перерыв в небытии.

Роман современной австрийской писательницы Эльфриды Елинек – «Дети мертвых» – далеко не самое легкое произведение для прочтения. Такие книги очень тяжело читать просто потому, что захотелось. Их лучше начинать от безысходности – тогда, когда выбора больше не остается.

Вместе с тем, оставить текст в покое на той странице, до которой смог дочитать, практически невозможно. Дочитывать все равно придется. Теперь уже не от отсутствия вариантов выбора, а от того, что хочется вчитываться в сплетения слов и фраз Елинек и узнать, чем все закончится.

Язык романа очень тяжел для восприятия. Елинек ломает привычные каноны смыслов и построения фраз, сплетая их в невообразимых вариациях. Она играет словами, словно пересыпая бисеринки разных форм и размеров. Из этой мешанины возникают фразы, не имеющие, на первый взгляд, никакого смысла. Но, тем не менее, создающие неповторимый узор текста.

Текст романа настолько вязкий, что вырваться из какого-либо смыслового куска невозможно. Язык Елинек затягивает, не давая отвлечься. Только там, где останавливается автор, можно устроить перерыв. Иначе смысл прочитанного ускользает.

Елинек категорична и жестока в выражениях. Она не оставляет никакого выбора, никакого места для вариантов. Ее текст – единственно верный, как скальпель опытного хирурга, или – точнее – как ланцет патологоанатома. Речь ведь идет не только о живых, но и о мертвых.

Герои романа Елинек – три мертвеца, хотя они и не совсем мертвы. Живы они в той степени, в какой живы тела, которые они используют. Мертвецам очень хочется вернуться в мир ныне здравствующих из-за того, что их смерть была слишком нелепа и несвоевременна. Их время быть мертвыми еще не пришло, как им кажется.

Трое неугомонных мертвецов поселяются среди постояльцев австрийского пансионата в Альпах, стремясь возвратиться в реальный мир. Судя по всему, они не очень понимают сами, что уже мертвы. Они ведут себя как живые, не понимая, почему их не замечают.

Ожившие мертвецы вносят неразбериху в умы спокойно отдыхающих австрийцев. Не потому, что заметно отсутствие у них искры жизни, а потому, что ведут они себя слишком неестественно: появляются практически одновременно в нескольких местах, куда-то внезапно исчезают, пугают своим присутствием родных и знакомых, которые их не признают. В стремлении быть живыми мертвецы играют свои роли по тем правилам, к которым привыкли еще до своей смерти. Разница в том, что что-что существенное уже изменилось, и шоу больше не жизнеспособно.

Природа не позволяет персонажам романа Елинек слишком далеко выходить за рамки дозволенного. Погибшим один раз приходится умереть повторно, под селевым потоком. На сей раз – окончательно.

Воскресшие мертвецы Елинек – дети поколения, потерявшего себя во время Второй Мировой войны. Их родители так никогда и не узнали, к чему нужно стремиться и за что бороться. Воскресение – месть за отсутствие идеалов и целей в жизни, реванш за детство и юность, проведенные среди живых телом, но мертвых душой.

Мертвецы родились среди не-живых и потому цепляются за все проявления жизни, которые могут разглядеть. Их месть страшна – они существуют, желая прожить жизнь не только за себя, но и за своих родителей. «Для многих рождение – уже высшая точка их существования. Никогда потом они уже не пользуются таким вниманием, мертвые».

Роман Эльфриды Елинек «Дети мертвых» не кажется депрессивным, несмотря на лики смерти, выглядывающие из-под каждой строчки. Для Елинек смерть – не более чем альтернативная форма существования, принужденная к бытию сторона жизни. В смерти возможностей столько же (если не больше), сколько и в жизни. Она удобна для тех, кто не может существовать иначе. Хотя и страшна – для настоящих живых. Неизвестно, что для Елинек более реально – жизнь или смерть.

«Мы лишь эскизы мертвых, и только когда мы мертвы, мы готовы, и тогда другие могут нас копировать. Они могут нас препарировать, могут сепарировать, но ничего не добьются, потому что сливки с себя мы уже сняли. Вести жизнь и машину – вот мелодия, которая обольщает сердце, опутывает его своими сетями, пока сердечная сумка, битком набитая, не лопнет».

Татьяна МОРЕВА.

Елинек, Эльфрида. Дети мертвых. Перевод с немецкого Т. Набатниковой. СПб.: издательство Амфора, 2006.