Чужие взрослые

Мне всегда казалось, что родительские гости – суровое испытание для детей. Отпрыски выпадают из центра внимания, вынуждены «вести себя прилично», слушать неинтересные разговоры. Скучно, право слово. Но вот мы переехали, и количество гостей свелось к минимуму, если не к нулю. Ликуйте, дети, теперь мы все ваши! Однако ликования не наблюдается, всё совсем наоборот.

Саша выражает неудовольствие прямым текстом:

- Совсем к нам никто не ходит…

- Как никто не ходит? А Андрей?

- Андрей ходит ко мне. А к НАМ – никто не ходит.

- Ты имеешь в виду взрослых гостей? Тебе-то что за радость? Одни ограничения.

- Не, было интересно… подслушивать.

Вот значит как. Наши политические сплетенки, экономические стенания, кухонные философствования детишечки, оказывается, подслушивают. А мы-то всё удивлялась, откуда у Саши такие подозрительно знакомые суждения и представления о мире.

Но Александр получает хоть какие-то «прививки» взрослого общения – в школе, в кружках. А по Львиным неоправданным капризам порой заметно, что мама, с которой он проводит круглые сутки, надоела хуже горькой редьки. Для него любой приход сантехника теперь большое событие – крутится под ногами, пытается демонстрировать свои игрушки, свежеприобретенные навыки.

И ведь он тоже не изолирован, выгуливается на площадку, общается со сверстниками. А скучает именно по взрослым. Это хорошо заметно по тому, как Лев рассматривает старые фотографии:

- А Наташа когда к нам придет в гости? А Кирилл?

Помнит даже тех людей, с которыми познакомился, когда и говорить-то толком не умел. А своих бывших маленьких приятелей – не помнит. Только «это мальчик, это девочка».

Впрочем, даже в далеких краях нас не забывают старые знакомые. Нет-нет, да и нагрянут погостить – кто проездом, а кто и специально. И вот тут дети как с цепи срываются.

Саша несется прямо к порогу – лобызаться и сообщать последние новости. Люди еще с чемоданами и рюкзаками не расстались, а уже в курсе, что Александр поймал первого в этом году дождевого червя, поссорился с «историчкой» и считает Пушкина «негениальным писателем». Тех, кто опрометчиво выпустил чемодан из рук, сын немедленно тащит в свою комнату играть в шахматы и смотреть альбом с рисунками. Гостей приходится освобождать буквально с боем и держать осаду, пока они хотя бы руки вымоют и перекусят после дороги.

Обычно удается спрятаться на кухню и начать разливать чай. И тут оказывается, что под столом уже приготовлена засада – невинный младенец Лев тихо-тихо катает свои машинки. Дождавшись, пока гость насладится покоем и бутербродом, Лёва выглядывает из своего укрытия:

- Смотри, машинка «скорая помощь».

- И правда, «скорая помощь».

- Пойдем, еще покажу.

Мало кому удается устоять перед ангельским львиным взором, белокурыми локонами и обманчиво тихим голосом. Несмотря на мой протест, очарованный гость обычно следует за Львом, как кролик за удавом. И через минуту на него обрушивается вся информация о цветах, размерах, назначениях машин огромного Лёвиного автопарка. Еще мгновение – и вот уже гость изображает самосвал, мотоцикл, самолет, борт которого недавно покинул. Совершенно добровольно, но из последних сил.

Единственный шанс дать людям перевести дух – это выставить детей на прогулку. Правда, Саша спустит все карманные деньги на конфеты и лимонады, а Лев приволочёт кучу камушков, цветочков, веточек, уличного котенка. И все вам, вам в подарок, дорогие гости. А вечером дети передерутся за право спать в одной комнате с новеньким взрослым. И «спать» превратится в бесконечную болтовню, распевание песенок и рассказывание стишков. Не удивительно, что наши визитеры долго не выдерживают. Два-три дня в такой обстановке – уже подвиг, достойный Звезды Героя.

Но самое неприятное, что дети стали легко контактировать с незнакомыми людьми на улице. Саша всегда был находкой для шпиона, но сейчас прямо-таки сам знакомится (выбирая далеко не сверстников, а людей много старше себя), рассказывает, откуда приехал, где и с кем живет, как учится, о чем мечтает.

Лёва, обычно впадавший в ступор от попытки чужого дяди состроить «козу рогатую», теперь радостно смеется, с готовностью подходит общаться и сообщает свое имя. Я, конечно, прошу обращаться к моим детям только в случае необходимости и через меня, а сыновьям объясняю об опасности таких случайных контактов, но это мало что меняет. Коммуникабельность Льва я еще пока способна контролировать, а Саша – вполне уже самостоятельный юноша, за ручку не удержишь. Так что при малейшем его опоздании я хватаюсь за сердце и начинаю обрывать мобильный телефон. И частенько слышу, что мой звонок застает отпрыска в процессе общения с кем-нибудь из незнакомых взрослых.

Из всех наблюдений я могу сделать только один вывод: детям явно недостаточно узкого семейного кружка и встреч со сверстниками. Мои сыновья, такие разные по возрасту и темпераменту, испытывают одинаковый коммуникативный голод. А, значит, придется выходить из социального одиночества, которое нам, родителям, признаться, было вполне по душе. Вот где бы только найти еще таких героев, способных пережить период адаптации двух изголодавшихся по взрослому общению детей?

Елена ЧЕРЕПИЦКАЯ.

Продолжение следует...

Предшествующую публикацию см. здесь.