Искусство летать на приборах тяжелее воздуха

100 лет исполнилось воздушному флоту России

«Не мы, а наши правнуки будут летать по воздуху, ако птицы»,
Пётр I при закладке Санкт-Петербурга в 1703 г.

6-го февраля (19 февраля по новому стилю) 1910 года Его Императорскому Величеству Государю Императору Николаю II благоугодно было всемилостивейши соизволить:

«1) Оставшуюся в распоряжении Высочайше утверждённого Особого комитета по усилению военного флота на добровольные пожертвования наличность в сумме 900000 рублей, а равно и могущие поступить в будущем в кассу Комитета пожертвования обратить на создание воздушного флота России;

2) Разрешить Высочайше учреждённому Особому Комитету по усилению военного флота на добровольные пожертвования продолжать для этой цели повсеместный сбор добровольных пожертвований и

3) воздушный флот, имеемый быть сооружённым Комитетом на добровольные пожертвования, оставить в ведении и распоряжении Комитета, а в случае открытия военных действий, передавать его с подготовленной командой морскому и военному ведомствам для усиления боевых сил Империи».

Высочайшее соизволение было подписано собственноручно Государем Императором, синим карандашом.

Всё началось, как в классическом детективе.

Год 1904. «Для начала такого полезного дела посылаю вам десять тысяч рублей»

Князь Лев Михайлович Кочубей, инициатор сбора пожертвований на нужды военного флота.

Февральский мороз изукрасил окна Санкт-Петербурга белыми узорами. Там, за окнами, ледяной ветерок гнал по тёмной улице снежную позёмку. Но в доме было тепло. Уютно потрескивали в камине дрова, рисуя тенями на стенах и мебели прихотливые картины. Позади остался полный забот и суеты день.

Неожиданно покой тихого и уютного домашнего вечера, царившего в квартире Александра Сергеевича Суворина, известного российского журналиста, издателя газеты «Новое Время» и книготорговца, нарушил звон колокольчика. Гостей не ждали и были удивлены столь позднему визиту. Неизвестным гостем оказался посланец князя Льва Кочубея. Цель его прихода оказалась весьма неожиданной. Доверенный князя вручил господину Суворину деньги. Огромную по тем временам сумму – 10000 рублей ассигнациями! К пакету с деньгами было приложено письмо.

Весьма удивлённый и озадаченный Александр Сергеевич вскрыл запечатанный конверт. Записка была короткой:

«Милостивый Государь, Александр Сергеевич! Не признаете ли возможным открыть в вашей уважаемой газете подписку на собрание средств для приобретения боевых судов взамен тех, которые неизбежно выбывают из строя при военных операциях на море.

Для начала такого полезного дела посылаю вам десять тысяч рублей.

Примите уверение в совершенном почтении.

С.-Петербург, 1 февраля 1904 г.

Князь Лев Кочубей».

Порыв души. Но порыв мудрый, продуманный, точно рассчитанный на перспективу. Без потерь в начавшейся войне с Японией не обойдётся. А потери флота мгновенно не компенсируешь. Строительство боевых кораблей, даже малых, – дело длительное, технологически сложное. Идея князя загодя собрать необходимые для строительства новых кораблей средства была потрясающа. Благотворительность в годы войны существовала и до этой минуты. Но никогда ещё в мировой и российской истории не ставился вопрос о сборе пожертвований в таких астрономических масштабах – ведь речь шла о миллионах полнокровных российских рублей!

Задача, которую ставил князь, была сверхсложна. Для её решения требовалось убедить в необходимости этих пожертвований всю страну. Что выглядело делом практическим нереальным. Прецедентов не было.

Обложка публичного Отчёта «Особого Комитета по усилению флота на добровольные пожертвования».

Но Александр Сергеевич Суворин был патриотом. И письмо князя Льва Михайловича Кочубея мгновенно нашло отклик в его душе. Сомнений, принять ли предложение князя, исполнить ли его просьбу, не возникло.

В издательстве Александра Сергеевича Суворина работали профессионалы. Утром следующего дня очередной номер газеты «Новое время» вышел в свет с опубликованным обращением князя Кочубея. Размещено оно было так, что пропустить его не мог ни один читательский глаз.

В самом центре материалов, рассказывающих о капитане Всеволоде Рудневе, крейсере «Варяг», и канонерской лодке «Кореец», под заголовком «Письмо к издателю» находилась записка князя Кочубея и обращение редакции газеты к россиянам, с просьбой поддержать его инициативу:

«Это письмо князя Льва Михайловича Кочубея получено издателем «Нового времени» сегодня поздно ночью с приложением десяти тысяч рублей. Патриотическое чувство подсказало прекрасную мысль одному из потомков того Кочубея, имя которого прославлено русской историей и Пушкиным в «Полтаве». Благородный почин князя Л. М. Кочубея говорит сам за себя. Да и что сказать, когда говорит дело и оно еще многое скажет…».

Героическая гибель «Варяга» и «Кореца» всколыхнула всю Россию. Деньги в редакцию посыпались, как из рога изобилия.

«Необходимость для России иметь сильный флот сознавалась до начала войны 1904 года лишь немногими. Но грянули выстрелы в Порт-Артуре и Чемульпо… и русский флот, до того времени мало обращавший на себя внимание общества и признаваемый подчас излишней для России роскошью, сделался дорогим русскому сердцу».

С целью сбора этих пожертвований и последующего из расходования по назначению был организован «Особый комитет по усилению флота на добровольные пожертвования». Работу «Особого комитета…» возглавил Его Императорское Высочество Великий Князь Александр Михайлович Романов. Дядя Императора, получивший блестящее инженерное и Военно-Морское образование, и обладавший недюжинным умом.

Равнодушным не остался никто. «Поступали пожертвования на флот не только от населения Европейской и Азиатской России, а равно Финляндии, но откликнулось на призыв «помочь делу постройки флота» и население отдалённых Порт-Артура, Дальнего, острова Сахалина, значительные суммы пожертвовали наши войска, бывшие на театре военных действий, наконец, были пожертвования из других европейских государств и даже из других стран света».

Страница 8 публичного Отчёта «Особого Комитета по усилению флота на добровольные пожертвования».

В ряде случаев жертвовались поистине астрономические суммы. Так Его Высочество Эмир Бухарский пожертвовал 1.000.000 рублей, 400.000 ценными бумагами внёс граф С. В. Орлов-Денисов, граф А. Д. Шереметев пожертвовал ценных бумаг на 200.000 руб.

К концу 1909 года на счета «Особого комитета по усилению флота…» россияне перечислили свыше 16 миллионов рублей.

Что означала эта сумма, можно судить по тому, что килограмм отборного свежего мяса в петербургских магазинах – дорогих столичных магазинах – стоил 20-30 копеек.

На собранные деньги «Особый комитет по усилению флота…» сумел построить для Флота России 19 суперсовременных эсминцев, включая самый быстрый военный корабль своего времени – эсминец «Новик», развивавший скорость более 36 узлов – невиданный дотоле показатель, и 4 подводные лодки самых современных проектов.

При этом, не прячась за отговорками, вроде военной и коммерческой тайны, отчитался перед жертвователями за каждую истраченную четверть копейки.

С этой целью «Особый комитет…» опубликовал подробнейший и точнейший бухгалтерский отчёт о пожертвованиях и проведённых расходах на 170 страницах.

Год 1909. «Через неделю я начал получать тысячи ответов, содержавших единодушное одобрение моему плану»

Страница 63 публичного Отчёта «Особого Комитета по усилению флота на добровольные пожертвования».

«Как-то утром, просматривая газеты, я увидел заголовки, сообщавшие об удаче полета Блерио над Ла-Маншем… Будучи поклонником аппаратов тяжелее воздуха еще, я понял, что достижение Блерио давало нам не только новый способ передвижения, но и новое оружие в случае войны.

Я решил немедленно приняться за это дело и попытаться применить аэропланы в русской военной авиации. У меня еще оставались два миллиона рублей, которые были в свое время собраны по всенародной подписке на постройку минных крейсеров после гибели нашего флота в русско-японскую войну.

Я запросил редакции крупнейших русских газет, не будут ли жертвователи иметь что-либо против того, чтобы остающиеся деньги были бы израсходованы не на постройку минных крейсеров, а на покупку аэропланов? Через неделю я начал получать тысячи ответов, содержавших единодушное одобрение моему плану. Государь также одобрил его» - Вел. Кн. Александр Михайлович, «Книга воспоминаний».

Не имея согласия членов «Особого комитета…» истратить деньги на создание Воздушного Флота без разрешения самих жертвователей, председатель особого комитета Великий Князь, вице-адмирал Александр Михайлович Романов 2 (25) января 1910 года через ту же газету «Новое время» действительно обратился к жертвователям со статьей «К жертвовавшим на усиление военного флота», фактически проведя общенациональный референдум.

«Вся Европа вводит новое орудие борьбы – воздушный флот, который полностью изменит характер будущих войн. Нам придется бороться с управляемыми шарами и самолетами (аэропланами), которые будут следить за всеми движениями армии и флота и поражать метательными снарядами форты, суда, войсковые части и проч. Последние опыты за границей убеждают в том, что разработка вопроса об управляемых кораблях не только стала на прочную почву, но и идет вперед необыкновенно быстрыми шагами.

В будущих войнах не может быть победы без воздушного флота. Это отлично поняли за границей, и всюду общество идет на помощь правительству в деле развития воздухоплавания […].

Высочайше учрежденный в 1904 году особый комитет по усилению военного флота на добровольные пожертвования израсходовал все пожертвованные суммы по прямому их назначению… […]. Но в распоряжении комитета остается еще до 900.000 рублей свободной наличности, которые не составляют собственно пожертвованных сумм, а лишь – остаток от процентов, образовавшихся от хранения собранных денег в банках.

Двоюродный дядя Николая II, Великий Князь Александр Михайлович Романов – отец и создатель Российского Военного Воздушного Флота. Фото 1894 г.

Глубоко убежденный в огромном значении воздушного флота в военно-морском отношении и полагая, что в настоящую минуту существеннейшая потребность наша заключается в немедленном создании такого флота, я поручил в истекшем октябре заместителю моему по председательствованию в Высочайше учрежденном особом комитете, в виду моего отсутствия из Санкт-Петербурга, предложить на обсуждение общего собрания комитета вопрос об употреблении оставшихся в распоряжении комитета 880.000 рублей на постройку воздушного флота.

Общее собрание в составе лишь 20 членов из 100 отклонило большинством 13 голосов мое предложение, не считая себя вправе расходовать оставшиеся проценты иначе как на постройку военных судов; но в то же время собрание постановило просить через меня Высочайшее соизволение Государя Императора на открытие комитетом сбора пожертвований на наш воздушный флот.

Не находя возможным утвердить по столь важному вопросу решение незначительного числа собравшихся членов, при полном почти отсутствии жертвователей, я решил поставить вопрос на обсуждение нового общего собрания, при наличии большего числа членов.

Считая при этом необходимым знать мнение самих жертвователей по этому делу, я прошу всех жертвовавших на усиление флота – войсковые и морские части, учреждения, общества, дворянские собрания, земства, городские управления и частных лиц высказать в двухнедельный срок письмами на мое имя в Петербург, - признают ли соответствующим нуждам нашей родины использовать в настоящее время имеющиеся в распоряжении комитета суммы на создание русского воздушного флота».

Граждане России почти единогласно поддержали предложение Великого Князя о создании Военного Воздушного Флота России.

Год 1910. «Имея в своем распоряжении заранее собранные материалы и сведения о положении воздухоплавательного дела за границей»

Циркуляр Министерства Внутренних Дел губернаторам «О Высочайше разрешенном сборе пожертвований на образование особого капитала Всероссийского Аэро-Клуба». 16 июня 1909 г. Публикуется впервые.

На основе общенационального мнения общее собрание «Особого Комитета…» на своём заседании от 30 января 1910 года подготовили и утвердили для Государя Императора проект Высочайшего Соизволения о создании Военного Воздушного флота России, который и был подписан Николаем II, Самодержцем Всероссийским 6 февраля (19 февраля по современному стилю) 1910 года.

Своими письмами от 25 февраля 1910 года Председатель Совета Министров П. А. Столыпин уведомил «о Высочайшей воле» Морского Министра адмирала С. А. Воеводского и Военного Министра генерала от Кавалерии В. А. Сухомлинова.

К тому моменту, правда, на счетах «Особого комитета…» было не 2 миллиона свободных рублей, а около 900 тысяч. 1 млн. 100 тысяч были израсходованы на достройку уникального миноносца «Новик», или, как его ещё называли, «минного крейсера». Но и этой суммы было достаточно для обучения за границей авиаторов и авиунов (авиамехаников), долженствовавших стать инструкторами первой российской Авиационной Школы, в которой искусству летания должны были обучаться офицеры Армии и Флота; для строительства зданий и ангаров авиашколы в Гатчине и Севастополе; для закупки учебных и военных аэропланов самых современных систем и запчастей к ним и всего прочего, что ещё требовалось для рождения Воздушного Флота России.

Председателем вновь созданного Отдела Воздушного Флота (ОВФ) единогласно был избран Великий Князь Александр Михайлович, его заместителем – генерал от Кавалерии барон А. В. Каульбарс.

Исполняя Высочайшую Его Императорского Величества волю, ОВФ незамедлительно приступил к реализации возложенной на него задачи.

«Исполняя Высочайшую Его Императорского Величества Государя Императора волю, Отдел Воздушного Флота, подробные данные устройства которого были утверждены Общим Собранием Особого Комитета в заседании 6 марта 1910 г., имея в своем распоряжении заранее собранные материалы и сведения о положении воздухоплавательного дела за границей, немедленно приступил к осуществлению возложенной на него задачи: скорейшему созданию воздушного флота, путем:

а) обучения офицеров армии и флота, а также, если средства позволят, других лиц искусству летать на приборах тяжелее воздуха и

б) создания запаса самолетов с полным снабжением и оборудованием, в полной готовности для снабжения ими, согласно правилам военного и морского министерств, авиационных отрядов».

Письмо председателя Совета Министров П. А. Столыпина Морскому Министру адмирала С. А. Воеводскому по полученном от Государя Императора Великим Князем Михаилом Александровичем согласии на использование оставшихся пожертвованных средств «Особого Комитета по усилению флота на добровольные пожертвования» создание воздушного флота России от 25 февраля 1910 г. Публикуется впервые.

Во французские авиашколы были отправлены 8 офицеров Армии и Флота и 7 нижних чинов. Менее чем через шесть месяцев они вернулись в Россию «сказочными людьми-птицами» - полноправными авиаторами. Следом в Петербург прибыли одиннадцать закупленных ОВФ аэропланов.

При самом активном участии Великого Князя Александра Михайловича была разработана русская авиационная терминология, столь легко и быстро вошедшая в наш язык.

8 апреля 1910 года Святейший Председательствующий Синод рассматривает обращение Великого Князя Александра Михайловича по вопросу поддержки дальнейшего сбора средств на создание Воздушного Флота России и получает благословление членов Святейшего Синода.

В сентябре месяце первые военные лётчики ОВФ с блеском продемонстрировали своё мастерство на Всероссийском празднике воздухоплавания, прошедшем в Санкт-Петербурге со 2 по 29 число.

К осени 1910 года сотрудниками ОВФ было закончено оборудование Гатчинской авиашколы. 25 октября лётчик-инструктор ОВФ Г. Г. Горшков приступил к обучению первых офицеров «учеников-лётчиков». Однако, из-за плохих погодных условий было решено перенести обучение в Севастополь. ОВФ счёл правильным сделать подготовку военных лётчиков двухэтапной, организовав в Севастополе «Общие классы», готовившие пилотов первоначального обучения, а в Гатчине - «Специальные классы», где лучшие пилоты должны были продолжать свою подготовку и держать экзамен на звание «военного лётчика».

Работа Севастопольской Школы авиации ОВФ началась 11 ноября 1910 года.

7 декабря 1910 года Министерство Торговли и Промышленности в лице Министра С. И. Тимашева обращается в Государственную Думу с ходатайством о предоставлении Комитету по усилению флота на добровольные пожертвования права беспошлинного ввоза в Россию аэропланов, запчастей и эллингов. Дума удовлетворяет ходатайство Министра с целью удешевления стоимости создания Воздушного Флота России.

Год 1911. «К такому делу Россия не может быть равнодушна»

Письмо Заместителя Министра внутренних дел сенатора Сергея Ефимовича Крыжановского Морскому Министру адмирала С. А. Воеводскому об утверждении Государем Императором Николаем II «рисунка флага для летательных аппаратов и строений Отдела Воздушного Флота». 31 июля 1911 г. Публикуется впервые.

27 апреля 1911 года Отдел Воздушного Флота представил на рассмотрение и утверждение Государственной Думы «Проект Особого комитета по усилению военного флота по вопросу сооружения Воздушного Флота на добровольные пожертвования», который и был одобрен на очередном заседании.

К 9 сентября 1911 года авиапарк ОВФ России обладал уже 24 аэропланами, 4 из которых были построены на авиазаводе «Первого Российского Товарищества Воздухоплавания» и 1 на Русско-Балтийском вагонном заводе (РБВЗ).

С советских времён бытует мнение, что первые военные российские аэропланы принадлежали Военному и Военно-морскому ведомствам. Это утверждение не соответствует истине. В исторических документах чёрным по белому зафиксировано: «Воздушный Флот, создаваемый Комитетом, в мирное время будет оставаться собственностью жертвователей; Комитет будет готовить личный состав, и только во время войны этот Воздушный Флот будет переходить в распоряжение военного или морского ведомства».

31 июля 1911 года Государь Император по докладу Заместителя Министра внутренних дел сенатора Сергея Ефимовича Крыжановского «Высочайше соизволил утвердить рисунок флага для летательных аппаратов и строений Отдела Воздушного Флота».

11 сентября того же года по приказу Главного Морского Штаба первый флаг российского Воздушного Флота внесён Гидрографическим управлением в новый альбом официальных флагов России.

К весне 1911 года ОВФ имел 36 летательных аппаратов и смог приступить формированию военных разведывательных авиаотрядов, вооружённых аэропланами «Анри Фарман».

В августе 1911 года российские военные лётчики впервые приняли участие в Петербургских военных манёврах, а затем и в Киевских военных манёврах.

Первым завершил своё формирование авиационный отряд при Сибирском воздухоплавательном батальоне. По официальным данным, формирование авиаотряда было закончено 31 декабря 1911 года.

В № 1 за 1912 год журнал «Военный Воздушный Флот» в передовице, посвящённой двухлетней годовщине со дня рождения Военного Воздушного Флота России, сообщал: «За это время Отделом было приобретено за границей и построено в России 102 самолёта с запасными частями на сумму более 1000000 рублей… Обучено летать 116 офицеров. Кроме того, 11 нижних чинов».

Государь Император Николай II среди военных летчиков. Фото 1911 г.

К осени 1912 году Авиация России вышла на второе место в мире по числу имеющихся лётчиков и самолётов, уступая лишь Франции.

«Плодотворная деятельность Комитета, его неоспоримые заслуги перед Россией должны быть оценены по достоинству. Перед нами общее и великое дело организации воздушного флота, которому суждено сыграть решительную роль в государственной обороне. К такому делу Россия не может быть равнодушна».

Военно-воздушные силы Армии и Флота России были рождены по инициативе Великого Князя Александра Михайловича Романова, со всеобщего народного одобрения, соизволением императора всероссийского Николая II, на средства, добровольно собранные народом России, 6 февраля (19 февраля но новому стилю) 1910 года.

Ни в одной другой стране мира национальная Авиация не родилась таким выдающимся образом. Деньги на свои Воздушные Флоты собирали во многих странах, но ни в одной из них собранные суммы не были столь значительны, чтобы сыграть основополагающую роль.

Россия – единственная страна мира, где собственную авиацию породили на деньги добровольно собранные всем народом в полном единении с устремлениями государственной власти.

Таким примером единения воли народа и государства можно гордиться вечно.

Из обращения «Особого комитета по усилению флота на добровольные пожертвования»: «Национальная гордость должна нас подвинуть к завоеванию мирового первенства. Но для этого необходимы добрая воля и содействие всей нации».

Великий Князь Александр Михайлович в воззвании «К русскому народу!» писал: «Воздушный флот России должен быть сильнее воздушных флотов наших соседей. Это следует помнить каждому, кому дорога военная мощь нашей Родины».

Павел и Домникия Кузнецовы. «Она отделалась лёгкими ушибами, аппарат же сильно пострадал»

Чета авиаторов Кузнецовых, Павел Андрианович и Домникия Илларионовна Кузнецова-Новолейник.

Древний Псков стал одним из первых городов России приобщившихся к «неведомой» до того авиации. Уже в декабре 1910 года в Псков прибыла со своим аэропланом «Блерио-XI» первая российская семья авиаторов Кузнецовых.

Павел Андрианович Кузнецов (1875–1963), уроженец села Лукина Поляна Пензенской губернии, был преуспевающим техником-строителем. Техническое образование получил в Пензенском техническом железнодорожном училище.

Будучи в Москве осенью 1909 года, был потрясён полётами французского авиатора Леганье. Павел Андрианович бросает работу и едет в Париж. Имеющихся у него средств вполне хватало на покупку аэроплана и оплату обучения в одной из французских авиашкол.

В Париже П. А. Кузнецов заказывает себе лучший на тот момент аэроплан «Блерио-XI». Но заказов много. Ждать аэроплан, а затем и свою очередь на обучение – долго. И Павел Андрианович параллельно поступает в школу Фармана, там учили летать на принадлежавших школе аппаратах.

Пока шло обучение у Фармана, был построен заказанный у Блерио аэроплан, и Кузнецов смог учиться одновременно в двух школах. Благо они обе базировались на аэродроме в Мурмелоне. В школе Фармана его учителями были сам Фарман и Ефимов, а в школе Блерио – известный авиатор и будущий авиаконструктор Моран.

Завершив обучение, П. А. Кузнецов экзамен держать не стал, а вернулся в Россию.

В 1910 году он участвует в авиационном празднике воздухоплавания в Москве. А затем, по приглашению президента Одесского Аэро-Клуба (О.А.-К.) А. А. Анатра, уезжает в Одессу, где в начале августа 1910 года сдает экзамен на звание пилота-авиатора (диплом № 4 О.А.-К., вручён 16.11.1910) и становится преподавателем в офицерской авиашколе, действующей при Одесском Аэро-Клубе.

Судя по датам публикаций, первыми его учениками были одессит Абрам Райгородский и подпоручик Х. Ф. Стаматьев – начальник Военной школы авиации О.А.-К.

Там же в Одессе Павел Андреевич пишет и издаёт две книги: первый учебник пилотирования - «Обучение летанию на аэроплане» (1910-1911 гг.) и «Описание аэроплана Блерио № 11» (1911 г).

8 декабря 1910 года П. А. Кузнецов получает диплом Императорского Всероссийского Аэро-Клуба, став четвёртым авиатором, удостоенным этой чести.

Но зарплата инструктора была не очень высока. И уже в августе 1910 года авиатор начинает разъезжать по городам России с демонстрационными полётами, выступать с лекциями о развитии воздухоплавания. Эти платные лекции и аэрошоу начала века были основным источником дохода первых авиаторов. И, надо заметить, источником доходов весьма немалых. Посмотреть, как люди летают, публика валила валом! Нескольких выступлений с показательными полётами в разных городах порой с лихвой хватало и на безбедную жизнь, и на покупку нового аэроплана.

В декабре 1910 года П. А. Кузнецов отправляется в очередной лекционный вояж, в ходе которого посещает с лекциями Псков, Двинск, Ковно, Гродно, Могилёв и Смоленск, о чем сообщал журнал «Вестник Воздухоплавания» № 23-24/1910.

К сожалению, журнал не указал, где именно в Пскове читал лекции Павел Андрианович, где демонстрировал свой летательный аппарат. Наверняка, фотографы это снимали. Возможно, где-то сохранились те снимки и когда-нибудь кто-нибудь их отыщет. Зато известно, что лекции вызвали огромный интерес и псковичи валили на них буквально толпами. Особенный интерес вызывал сам аэроплан, его конструкция и особенности управления.

Во всех поездках Павла Андриановича неизменно сопровождала очаровательная жена – Домникия Илларионовна Кузнецова-Новолейник, помогавшая ему во всём. Занималась она не только организационными вопросами, участием в лекциях и показе аэроплана, но и техническим обеспечением полётов, что свидетельствует о хорошем знании ею материальной части аэроплана «Блерио–ХI». Стоит ли удивляться, что в один прекрасный момент муж услышал требование любимой жены – сама хочу летать!

Отказать было невозможно.

Павел Андрианович и Домникия Илларионовна Кузнецова-Новолейник у своего аэроплана марки «Блерио-ХI» во время лекции в Смоленске. Начало 1911 г.

Надо отдать должное смелости Д. И. Кузнецовой-Новолейник, её муж уже трижды терпел аварии. Падения и поломки сопровождали его в течение всей лётной жизни, что объясняется не очень хорошими лётными качествами принадлежавшего ему аэроплана. Да ещё и маломощный капризный двигатель частенько не создавал требуемой тяги. Изготовленный для П. А. Кузнецова летательный аппарат французам явно не удался. Хорошо хоть вообще летал! Впрочем, иным доставались экземпляры, вовсе не способные подняться в воздух – издержки полукустарного способа производства.

К весне 1911 г. супруги сочли, что Домникия Илларионовна достаточно подготовлена, чтобы совершить свой первый самостоятельный полёт. Произойти это должно было во время Второй международной авиационной недели в Санкт-Петербурге, в которой официальное участие планировал принимать П. А. Кузнецов. Но планам авиатора сбыться было не суждено. Его поломанный «Блерио-ХI» к началу состязаний отремонтировать не успели. Ремонт был закончен лишь к концу авиационной недели.

О том, что затем произошло, читателям поведал журнал «Вестник воздухоплавания» в № 9 за май 1911 г.:

«Авиатор П. А. Кузнецов совершил в конце авиационной недели в Петербурге на Комендантском поле небольшой, но удачный полёт на своём стареньком «Блерио XI» с мотором Анцани, 25 сил. Через день только что исправленный им аппарат был значительно поломан его супругой, тоже обучающейся полётам. Она сделала попытку взлететь, которая закончилась тем, что аппарат опрокинулся и накрыл собой г-жу Кузнецову. Она отделалась лёгкими ушибами, аппарат же сильно пострадал – поломан остов».

Аппарат ремонту не подлежал, и счастье госпожи Кузнецовой-Новолейник, что она не пострадала при этой аварии.

Больше попыток самостоятельно летать она не предпринимала. То ли испуг был очень велик. То ли категорически воспротивился муж…

Настоящим авиатором Домникия Илларионовна не стала. Но почётное место своё в истории российского летания застолбила. Ведь она явилась первой женщиной нашего Отечества, попытавшейся самостоятельно подняться в воздух на аппарате тяжелее воздуха! Так что «Петербургская газета» была права, назвав Домникию Илларионовну Кузнецову-Новолейник «первой русской женщиной-авиатором».

Возможно, под сильным впечатлением лекций четы Кузнецовых, увлеклись в то время летным делом и первые авиаторы, уроженцы Псковской губернии (согласно архивам):

Архип Романович Романов, уроженец Псковской губ. Опочковского уезда, слесарь, моторист и летчик; с октября 1917 г. учлет Гатчинской авиационной школы (ГАШ);

Сергей Антонович Цивинский, военный летчик, подпоручик армейской пехоты, родился 9.07.1895, окончил Псковский кадетский корпус;

Николай Александрович Ангер, лётчик, старший унтер-офицер, подпоручик, родился 3 мая 1898 года в семье статского советника, окончил Псковский кадетский корпус.

Семья Кузнецовых прожила долгую, достойную и счастливую жизнь. Павел Андрианович продолжил свою лётную деятельность. Провёл в 1911-12 годах турне по городам России. С успехом выступил с показательными полётами в Бухаресте. Но его по-прежнему преследовали аварии и поломки.

После того, как П. А. Кузнецов потерпел серьёзную аварию во Владивостоке в 1912 году и долго лечился, он принял решение завершить лётную карьеру. Авиатор вернулся к своей прежней профессии строителя. Работал в причерноморских городах России: в Керчи, Кисловодске, строил порт в Туапсе.

Домникия Илларионовна посвятила себя театральному искусству. Карьера актрисы была весьма успешна. Пробовала она себя и в роли режиссёра. Известна как минимум одна её успешная постановка - «Бесприданница» А. Н. Островского.

Осела счастливая семья в Кисловодске. Говорят, что там до сих пор стоит их дом, где открыт мемориальный музей.

Умерла Домникия Илларионовна Кузнецова-Новолейник в Кисловодске в 1962 году, в возрасте 76 лет.

Александр СОЛОВЬЕВ,
историк, бывший директор Ленинградского Государственного Музея Авиации, Санкт-Петербург, специально для «Псковской губернии»

Материал подготовлен на основе исторических документов и материалов, хранящихся в РГИА (Российский государственный исторический архив), РГА ВМФ (Российский государственный архив Военно-Морского Флота), РГВИА (Российский государственный военно-исторический архив), РНБ (Российская национальная библиотека), ЦВМБ (Центральная военно-морская библиотека), БАН (Библиотека Академии наук России).