Божье наказание

Впервые в XXI веке в Пскове сгорели крепостные башни. Что это было и что теперь будет?

Без пяти минут двенадцать ночи 27 апреля мне позвонил знакомый: «Власьевская башня горит!». Весть о пожаре, как и все плохие вести, распространялась по городу мгновенно, от человека к человеку. Уже через четверть часа стало ясно, что горит не только Власьевская, но и башня над Святыми воротами – маленькая побелённая башня Псковской крепости, выходящая лицом на площадь Ленина. С каждой минутой на площадь прибывали люди, и лица их, надо признать, отличались друг от друга. Скажу так, что делились они на своих и чужих. Псковичей и равнодушных зевак. На лицах первых были смятение и оцепенение.

Страшный огонь, на глазах всего города пожиравший шатры крепостных башен и кровлю крепостных стен, непроизвольно вызвал у самых разных людей впечатление плохого знамения, предвестника бед и несчастий. Огонь – стихия неуправляемая и беспощадная. Самый большой ущерб Пскову во всей его истории приносили именно пожары.

Огонь

Пожар 27-28 апреля в псковской крепости напомнил о старинном наименовании крепостных башен: костры. Фото: Лев Шлосберг

Судя по множеству свидетельских показаний, которые путаются сейчас уже с пересказами из вторых и третьих рук, сильный белый дым повалил из-под верхней части шатра Власьевской башни примерно в 22.30. По свидетельству очевидцев, он возник в восточной части шатра (со стороны кинотеатра «Октябрь»). Удивительно, но вызов пожарной бригады состоялся только через час, в 23:27, причем звонок поступил от прохожего. Снимки, сделанные примерно в это время, показывают, что открытый огонь появился примерно в центре шатра и охватил его верхнюю часть, включая смотровую площадку. В этот момент других очагов возгорания не было.

Масштабы бедствия не были оценены пожарными службами в полной мере: на место возгорания прибыли только дежурные пожарные расчеты. Только когда огонь начал пожирать кровлю крепостных стен Довмонтова города и перекинулся на башню над Святыми воротами (по ошибке чаще всего называемой Рыбницкой башней, которая в действительности находилась на другом месте, восточнее, и не была восстановлена), на место бедствия были с некоторым опозданием стянуты все наличные силы псковского пожарного гарнизона: около 40 человек личного состава, 11 пожарных расчетов, 8 автоцистерн, а также 3 автомобиля спецтехники – две раздвижных лестницы и 50-метровый коленчатый подъемник. Особенность этого подъемника в том, что он управляется с автомобиля и не требует нахождения человека по месту расположения водяной пушки, на рабочей площадке. Это позволяет подъемнику нависать над самым огнем.

Подъемник с самого начала подвели к костру Власьевской башни, на огромное пламя которой уже после обрушения шатра самая оснащенная пожарная машина Псковской области не смогла оказать практически никакого влияния: рухнувший под возгласы ужаса шатер догорал сам.

Условия тушения огня были крайне неблагоприятными: совершенно внезапно выяснилось, что расположенные на площади Ленина пожарные гидранты (№ 73 и № 74) были демонтированы по неизвестным на сегодня причинам сотрудниками Псковского горводоканала в сентябре 2009 года. Перед этим, в июне 2009 года Псковское управление МЧС, в состав которого входит в настоящее время пожарная служба [ 1 ], проводило проверку этих гидрантов, которая показала (так утверждают в МЧС), что они исправны. Так или иначе, но во время пожара огнеборцы тянули пожарные рукава на расстояние примерно 300 метров, в то время как в случае исправной работы ближайших источников воды это расстояние составило бы всего около 50 метров от места пожара.

При этом в 30 метрах от Власьевской башни находится кромка берега реки Великой, но забор воды из реки не производился.

Очевидцы, находившиеся на площади, видели десятки водяных фонтанов, хлеставших под хорошим напором из пожарных рукавов, в то время как на «выходе» сила струй была явно недостаточной.

За всеми этими хлопотами пожарные, очевидно, упустили распространение огня по воздуху на северо-восток, по направлению ветра, в сторону реки Псковы.

Пожар превратил Власьевскую башню в огромную печь с поддувом, создающую мощнейший восходящий поток раскаленного воздуха. Воздушный поток такой силы по всем законам термодинамики способен переносить горячий дым, горящие угли и раскаленный пепел на сотни метров. Псковские летописи сохранили упоминания о том, как пожар переходил с одного берега реки Великой на другой «по воздуху».

На башенке над Святыми воротами (она находится на расстоянии 140 м по прямой от Власьевской башни) возникли два очага возгорания на шатре как раз со стороны первой загоревшейся башни. Очаги мгновенно «укоренились» на горящей поверхности кровли, и огонь «провалился» внутрь деревянной конструкции, осветив изнутри бойницы верхнего яруса.

Шатры ни одной из башен и кровля крепостных стен не были пропитаны обязательным в таких случаях составом.

Пожарные обратили внимание на пожар в башне над Святыми воротами, когда ее шатер уже пылал в полную силу.

Попытки его тушения предпринял только один пожарный расчет. Присутствовавшие на площади с чувством ужаса и недоумения наблюдали, как единственный пожарный поднялся по раздвижной лестнице на уровень пылающего шатра, несколько раз прокричал оставшимся на земле, чтобы подавали воду и, наконец, струей толщиной в немногие сантиметры стал поливать превратившуюся в стену огня кровлю.

В это время искры и дым от небольшой башни перелетали над мостом через Пскову и достигали ее противоположного берега.

Когда к башне над Святыми воротами спустя примерно полчаса подогнали, наконец, 50-метровый подъемник и привели его в рабочее состояние (машина была неповоротлива, как двухколенчатый жираф), осталось только заливать угли на остове шатра. Действия единственного героя, боровшегося с огнем, не позволили огню перейти с полицы [ 2 ] шатра на кровлю прилегающей крепостной стены.

Если бы шатер башни над Святыми воротами «пролили» в начале пожара, отследив очевидное всем присутствовавшим на площади направление движения дымно-огненного облака от Власьевской башни, башню над Святыми воротами, скорее всего, спасли бы.

Только металлические кровли уберегли от гибели Приказные палаты и здание бывшей консистории, на которые также сыпался огненный пепел.

По сообщению МЧС, в 1:36 28 апреля удалось остановить распространение огня, а в 2:35 было погашено открытое пламя, но и в 8 утра очевидцы видели дым над башнями и стенами Псковской крепости.

Дым

Произошедшее можно считать самым резонансным событием в Пскове за последнее десятилетие.

Оно высветило, простите за игру слов, весь ужас нынешнего состояния псковских памятников крепостного зодчества.

Они по сути своей бесхозны.

Масштабная реставрация и реконструкция Псковской крепости 1950-1970-х годов создала в Пскове, как выражались еще тогда авторы проекта, «макет Кремля в натуральную величину». Часть крепостных сооружений Пскова сегодня является новоделом, аккуратно размещенным на остатках подлинных древних оснований, которые намеренно оставлены открытыми для взгляда (идеально это видно на Покровской башне, башне Кутекрома и Плоской башне в устье Псковы).

Власьевская башня, как и несохранившаяся и не восстановленная Рыбницкая башня, были построены псковичами в XIV веке, при создании крепостных стен Среднего города, для его усиления с запада и востока.

Власьевская башня была названа от имени храма Власия от Торга – именно на прилегающей к башне местности располагался до 1510 года исторический псковский торг, вынесенный по указанию великого князя из центра города после его присоединения к Московскому государству.

Но если Власьевская башня, воссозданная по проекту Михаила Ивановича Семенова [ 3 ] в 1960-х годах, стоит на историческом основании и соответствует в высокой степени древнему облику, то башня над Святыми воротами, которой «присвоили» имя оставшейся не восстановленной Рыбницкой, является полным новоделом, появившимся (как и некоторые другие сооружения в Кремле, например, несообразная историческому облику, известная с 1419 г., Средняя башня, пристройка к колокольне (бывшей Часовой башне, ранее – башни на Радчине всходе, 1400 г., т. н. «Пороховые погреба» у восточной стены Кремля) в результате московского архитектурно-строительного диктата в процессе реставрации псковской крепости в 1970-е годы и позже. Чертежи этих не соответствующих историческим реалиям сооружений находятся в Москве, столичные архитекторы в советское время не считали необходимым даже согласовывать свои действия с псковскими специалистами.

Чтобы не погрешить против истины, надо сказать, что и ставшая неотъемлемой частью привычного облика Псковского Кремля Довмонтова (Смердья) башня, известная с 1433 г., была восстановлена в XIX веке без каких-либо оснований в чуждом Пскову готическом стиле (знаменитые сейчас документы Московского архива Министерства юстиции (МАМЮ) с подробнейшими воеводскими описаниями псковской крепости были тогда еще неизвестны, их публикация состоялась только в начале ХХ века, перед Первой Мировой войной). В том же XIX веке была искажена «наклонной плоскостью» ранее строго вертикальная стена Крома – Перси (Перши, «грудь»).

Южная («белая») стена Довмонтова города была воссоздана практически без каких-либо документальных оснований и натурных исследований московским архитектором Алексеем Воробьевым в 1960-70 гг. В частности, над Святыми воротами (главный вход в Довмонтов город), располагавшимися между Власьевской и Рыбницкой башнями, крепостной башни не было вообще.

Уникальнейшее место Пскова – Довмонтов город – было исследовано в 1953-1987 гг. несколькими крупнейшими археологическими экспедициями Государственного Эрмитажа под руководством Григория Гроздилова (1905-1962 гг.) и Василия Белецкого (1919-1997 гг.). «Приподнятые» над уровнем земли основания храмов и гражданских построек обозначают контуры некогда существовавших величественных для своего времени сооружений, достоверный исторический облик которых неизвестен.

Еще в 1970-80-е годы было очевидно, что в подходах к реставрации и приспособлению для практического использования Псковской крепости, в том числе Кремля, сталкиваются два совершенно несовместимых подхода: научно-исторический и гламурно-бытовой.

Последний победил.

И проблема не в том, что у предельно бескультурного подхода к использованию памятников истории и культуры не было альтернативы: она была всегда. Проблема в том, что эта альтернатива практически никогда и практически ни в чем не воспринималась властями – как федеральными (Псковский Кремль, как и все крепостные сооружения Пскова, является памятником федерального значения и находится в собственности Российской Федерации), так и региональными – все решения по формам хозяйственной эксплуатации памятников принимались в Пскове.

Псков как средоточие уникальных памятников истории и культуры, как некогда единый градостроительный ансамбль, не имеющий аналогов в Европе, никогда не интересовал власти. Полагаю, что по простой причине – по причине отсутствия у властей минимально достаточного для работы в Пскове культурного уровня.

В итоге для воплощения исторически естественных концепций музеефикации памятников оборонного зодчества Псковской крепости (существует множество достаточно адекватных предложений, требующих профессионального обсуждения) не нашлось ничего – ни двигателей в самой власти, ни средств в бюджете, ни инвестиций в бизнесе.

И Псковская крепость, будучи по сути дела брошенной, зачахла на глазах.

Яркими и драматическими знаками этого обветшания стали многочисленные пожары на крепостных башнях Кремля в 1990-е годы: дважды на Средней башне (шатер которой до сих пор «косой», а прапор утрачен полностью в огне первого пожара), на Кутней башне, а также пожар шатра Покровской башни, фактически унесший жизнь ее реставратора Всеволода Смирнова.

В середине 1990-х один за другим, буквально за год, ушли из жизни великие столпы псковской реставрации: Борис Скобельцын (1995 г.), Михаил Семенов (1996 г., трагически погиб) и Всеволод Смирнов (1996 г.). Все они, уходя, говорили горькие слова о гибнущем в бескультурье городе.

Их не услышали.

Примитивное приспособление памятников под нужды малоцивилизованного бизнеса принесло в боевую Власьевскую башню, непосредственную участницу войн и осад, банальный ресторан, после чего была закрыта смотровая площадка на вершине ее шатра, откуда открывался лучший вид на исторический центр города. Уродливая металлическая запасная пожарная лестница к ресторану «испачкала» панораму башни со стороны реки Великой.

Вместо ранее существовавшей исторической экспозиции в шатре Власьевской башни появились многочисленные служебные помещения арендатора, когда-то там был даже банкетный зал. Именно в каком-то из этих помещений под шатром и возник вечером 27 апреля пожар.

Псков погорел, и этот первый в XXI веке большой пожар – знак неизбежной беды, которая висела над городом десятилетия.

Пепел

Шатёр башни над Святыми воротами ночь на 28 апреля тушил один пожарный расчёт. Фото: Лев Шлосберг

Хочется, чтобы стихийное, но неслучайное бедствие открыло городу глаза, заставило и общество, и власть задуматься о главном: как жить историческому городу Пскову с его уникальным наследием в XXI веке? Каков должен быть облик города? Что допустимо и что не допустимо в его древних памятниках? Какие ошибки недавнего прошлого можно исправить в реставрации и – особенно – досадных новоделах ХХ века?

Дело не только и даже не столько в воссоздании шатров двух крепостных башен и кровли крепостной стены. Это – посильный и решаемый вопрос.

Дело – в осознании приемлемых и неприемлемых подходов, присутствии либо отсутствии принципов, дело – в изменении взгляда на город.

Необходимо возвращаться к анализу единого градостроительного пространства Кремля и Довмонтова города. Это – самое главное для спасения исторического центра Пскова.

Необходимо открывать из засыпанных землей руин разрушенного большевиками в 1930-е годы Благовещенского храма Вечевую площадь, восстанавливать Вечевую степень. На мой взгляд, имеет смысл вернуть исторический облик Смердьей (Довмонтовой) башне, реставрировать и открывать Смердьи ворота Кремля и всход к Троицкому собору через них с берега Великой.

Необходимо ликвидировать весь новодел в собственно Кремле (пристройки конца ХХ века к колокольне Троицкого собора, «Пороховой погреб», хозяйственные постройки над Великими воротами).

Нужно открывать для безопасного посещения башни и стены крепости.

Нужно осмыслить, как должен представать перед современниками Довмонтов город – весь, от стены до стены. Что может быть реставрировано, что должно быть законсервировано.

Нужно спасать распадающиеся на наших глазах «Щит и Меч» Всеволода Смирнова на Персях, пока они не рухнули.

Необходимо открывать Святые ворота в Довмонтов город и восстанавливать по мере возможности историческую дорогу от них в Кремль.

Нужно запретить въезд автомобилей в Кремль и Довмонтов город и сделать их полностью пешеходной зоной.

Необходимо убирать от башни над Святыми воротами автобусную остановку и переносить ее за перекресток, а вокруг Святых ворот преобразовывать всё пространство площади, хотя оно очень ограничено.

Нужно, так или иначе, решать вопрос о кинотеатре «Октябрь» на Власьевском спуске. Пока он находится на этом месте, воссоздание исторического вида Кремля и Довмонтова города невозможно.

Нужно возвращать смотровую площадку на Власьевскую башню и многоуровневый музей в ее внутреннее пространство.

Нужно спасать некогда Богоспасаемый город Псков.

Предложенные тезисы только выглядят излишне амбициозными. На самом деле они скромнее тех задач, которые решили в Пскове – с теми или иными ошибками – наши предшественники в 1950-1970-х годах, всего примерно за 20 лет. Реставрация культовых и оборонных памятников средневекового Пскова стала главным культурным событием в городе во второй половине ХХ века, она во многом определила его современный облик, поддержала его миф, его славу.

Но она не смогла пережить эпоху безвременья. Эпоху, которая до сих пор не прекращена.

Судьба Пскова в XXI веке закладывается и во многом решается сейчас.

Не надо думать о том, что реально и что нереально. Жизнь показывает, что реально всё. Надо смотреть не только под ноги, а и на перспективу. В том числе не думать о сроках властных полномочий.

Власти меняются, город остается.

Захватывающий дух вид со смотровых площадок крепостных башен Пскова поможет сделать эти мечты реальностью.

Нужно увидеть исторический Псков целиком – как на ладони, чтобы он весь поместился во взгляде и в сердце.

Как говорили в старину, – глаза боятся, а руки делают.

Пожар в городе – это смерть, после которой возможны либо упадок, либо возрождение.

Списать на предшественников уже не получится.

Наша очередь строить наш город.

Лев ШЛОСБЕРГ

Читайте в следующем номере «Псковской губернии» публикацию о судьбе прапоров сгоревших крепостных башен Пскова.

 

1 Псковский пожар в очередной раз активизировал разговоры о том, что поглотившая по инициативе С. К. Шойгу пожарную службу и освоившая ее финансовые потоки МЧС сделала пожарную службу малодееспособной: на всех руководящих постах в МЧС практически нет пожарных, специалистов именно данного дела.

2 Полица – нижняя часть деревянной кровли крепостных сооружений, выступающая над стеной; известна с XVII в.

3 См.: Н. Ткачева. Каменщик света // «ПГ», № 16 (487) от 28 апреля – 4 мая 2010 г.