Прямая речь

Михаил ПИОТРОВСКИЙ, директор Государственного Эрмитажа: «Некоторые говорят, что в городе-музее жить нельзя, а мы объясняем, что в нём не только можно жить, экономика города-музея более здоровая, чем экономика промышленных городов. Я думаю, что как раз в Пскове эта модель может показать свою действенность. Здесь при всех тех проблемах, о которых мы знаем, находятся хорошие решения, и памятники реставрируются и возрождаются. 20 июля я посетил Мирожский монастырь, вновь увидел уникальные фрески. Я слежу за тем, как они очищаются и открываются. Это просто великая вещь».
По сообщению ПАИ, 21 июля.

Юрий ЛАПТЕВ, режиссёр постановки оперы «Псковитянка» в Псковском Кремле: «Псковитянка» в Псковском кремле – самая масштабная постановка в современной оперной практике. Это ещё и самая проблемная постановка, но время показало, что, если постараться, все сложности можно сделать достоинствами. Здесь нет кулис, некуда спрятаться, поэтому нужна строгая дисциплина, чтобы действие на сцене не разрушалось. Музыкальному руководителю постановки, оркестру и солистам приходится нелегко. Не всё слышно, есть звуковые провалы. Преодолеть всё это — главная задача. Есть сложность в погодных условиях, очень жарко, исторические костюмы тяжёлые».
По сообщению ПАИ, 21 июля.

Владимир САРАБЬЯНОВ, искусствовед, реставратор фресок Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря: «Церковь на современном этапе не готова обеспечить все необходимые условия хранения икон. Икон в музеях много. Не думаю, что их нужно массово передавать церкви и использовать их как объекты чисто религиозные. Иконы, сосредоточенные в музеях, - это древние памятники. Это не комплексные ансамбли, а единичные памятники. Но, думаю, было бы разумнее организовать их экспонирование в музеях так, чтобы они были доступны для совершения богослужебных актов. То есть можно было молебны около них совершать прямо в музее. …Сейчас масса памятников в заброшенном, законсервированном состояние. Например, в Великом Новгороде около десятка храмов, у которых не завершены реставрационные работы. А это значит, что храмы, в которых сохранились фрески XII-XIV веков, не доступны для людей. Таких памятников полторы сотни по всей России. Это очень мало для такой большой страны. И на самом деле государство богатое, позволяющее широкие жесты, должно обратиться к своим истокам и хранить редкие, немногие сохранившиеся памятники, как зеницу ока».
По сообщению газеты «Московский комсомолец», 20 июля.

Вадим РАДУН, заслуженный деятель искусств России, режиссер Псковского академического театра драмы им. А. С. Пушкина: «Я поздравляю город наш с тем, что нашли так много средств для того, чтобы сделать такой спектакль. Но не могу сказать, что постановка «Псковитянки» является образцом эстетического художественного произведения. Я рад за тех, кто это все сделал, и очень скорблю, что сделано не все. Я не видел ничего, я не слышал ничего. Передо мной висела какая-то тряпка. Это оказался полиэкран, на котором я увидел дирижера, потом еще кто-то вышел... Но получить ощущение от пространства – от всей этой красоты, в которой я живу 22 года, - это все-таки счастье, и оно требует очень серьезного решения. Зритель не должен вставать на ноги, чтобы посмотреть, что там впереди делается. Непонятно, для чего и где был зритель. Вчера за это почему-то меня отругали. Женщина, которая мне встретилась, сказала, что ничего не видела и не слышала. А я-то причем? Я тоже уходил, потому что ничего не видел».
По сообщению ПЛН, 23 июля.

Юрий СТРЕКАЛОВСКИЙ, арт-директор блюз-клуб «Винил»: «Хорошо, что это все состоялось и хорошо, когда бюджетные деньги тратятся на искусство. Тем более Псков прозвучал на всю страну. Отличная картинка телевизионная, новости на всех каналах. Это хороший пример того, как деятелям культуры и управленцам надо работать вместе. В целом, если бы даже я там не был, мне бы понравилось. Понравилось уже тем, что делалось и что происходило. Что мне не понравилось совсем и это серьезный момент – организация зрительного зала, который был построен, таким образом, что 95% присутствующих не было видно ничего, кроме экрана, а прийти, чтобы смотреть постановку на экране – это уже никуда не годится. Когда спектакль идет на сцене, меняют декорации. Первое действие проходит в Кремле, а третье – в лесу. А тут, поскольку они не могли менять декорации, то сделали две сцены рядом. И та сцена, которая была лесом, ее просто было не видно. Значит, подразумевалось, что люди будут смотреть на экран. Лично мне хотелось посмотреть на масштабное действие под открытым небом. Но это было трудно сделать. Я старался, а те, кто сидел на своих местах, у них никакого шанса не было это увидеть. Отсюда вывод, что, возможно, предполагалась, что 4 000 человек придут послушать оперу в динамиках и посмотреть на экран. Может, их пригласили, чтобы создать хорошую телевизионную картинку. Тогда обидно».
По сообщению ПЛН, 23 июля.