Глубокое падение

Озеро Глубокое, расположенное в Опочецком районе и в действительности отличающееся, помимо редкостной красоты, значительной глубиной, является одним из ценнейших природных объектов Псковской области. Село Глубокое, даже пережив пятикратное сокращение населения за последние двадцать лет¹, остаётся крупным населённым пунктом и центром хозяйственной активности. Однако в XIX-м и, в особенности, в начале XX-го столетий имение Глубокое было выдающимся и образцовым центром русской усадебной цивилизации, имевшим всероссийскую известность и значение.

До 1830-х годов селом Глубокое последовательно владели дворяне Разумовские, затем – Чичаговы. В 1830-м году Глубокое было приобретено у генерал-майора В. В. Чичагова князем Михаилом Александровичем Дондуковым-Корсаковым (1794–1869). Род Дондуковых имел своим родоначальником владетельного князя, шестого хана калмыков Дондук-Омбо (ум. 1741).

«Матапан, Акритас, Сунион… и остров Этна»

М. А. Дондуков-Корсаков – значительный российский деятель времён царствования Николая I (1825–1855 годы правления), трудившийся в области народного просвещения и культурного строительства, известен нам, в первую очередь, благодаря навсегда, при жизни и по смерти, «пришпилившей» его пушкинской эпиграмме – блестящей, злой и, возможно, несправедливой: «В Академии наук // заседает князь Дундук. // Говорят, не подобает // Дундуку такая честь; // Почему ж он заседает?.. // Потому что ж<…> есть» (1835 год).

Граф Петр Александрович Гейден – депутат Государственной Думы 1-го созыва от Псковской губернии. 1906. Фотография ателье К. Буллы.

Реальный М. А. Дондуков-Корсаков не соответствовал неблагозвучью своей фамилии, обыгранному великим поэтом. Попечитель Санкт-петербургского учебного округа и председатель цензурного комитета, он относился к Пушкину с корректным уважением, по-видимому, сознавая (вслед за государем Николаем Павловичем) его исключительное значение в тогдашней русской литературе. Сохранилось несколько писем, которыми поэт и цензор обменялись в 1836 году.

Для нашей же темы важнее состояние имения Глубокое при М. А. Дондукове. Вот как его описывает Н. Г. Розов: «К середине XIX века… превратил… усадьбу в одну из самых красивых и богатых… Запечатлеть красоту здешних мест приглашали художников из Петербургской Академии художеств» [см.: Розов Н. Г. Ожерелье Псковской земли. Дворянские усадьбы. Псков, 2008, с. 172].

«С горы, на которой строилась усадьба, открывался… вид на озеро и окружающие… леса. Вначале был построен один небольшой одноэтажный деревянный дом, затем поблизости… - другой, позднее они… были соединены сквозной гостиной с балконом, обращённым к озеру. В доме было множество наружных и внутренних лестниц… имелась картинная галерея из 130 полотен… в большинстве… голландской, фламандской, итальянской школ XVI – XVII веков, кисти Джорджоне², Гвидо Рени³, Рафаэля Менгса⁴» [см.: Розов Н. Г. Ук. соч., с. 171-172].

Сегодня горько думать о том, какой могла оказаться последующая участь этой потрясающей коллекции, которая, если верить перечню авторов, смогла бы сделать честь любому столичному музею.

А. Я. Волосков. Вид имения Глубокое. 1844. Холст, масло. Картинная галерея Псковского объединенного музея-заповедника.

«Спуск от дома к озеру был превращён в ряд террас… Возле дома… искусно распланирован парк… на высоком склоне к озеру… На въезде в усадьбу… дубовая аллея, а вдоль насыпной дороги к дому – кленовая…

Господский дом с 30 комнатами оказался для многочисленного семейства и гостей недостаточным, поэтому вскоре были построены ещё два каменных дома. Из дикого камня и красного кирпича, производимого здесь же, в имении, возводились многочисленные служебные и хозяйственные постройки: конюшня, скотный двор, хранилища, амбары, ветряная мельница, прачечная, винокуренный завод на берегу озера. В центре села возвышалась огромная стеклянная оранжерея 150 футов длиной и 40 высотой. В ней росли апельсиновые, лимонные деревья и другие экзотические растения.

Два ближайших озера князь соединил каналом с каменным мостом через него. На мысах и заливах озера Глубокое были возведены руины греческих храмов. Каждый мыс получил своё название: Матапан, Акритас, Сунион…, а остров был назван Этна» [см.: Розов Н. Г. Ук. соч., с. 172].

Какой масштаб! Это вам не Д. Н. Философов с его скромным парковым прудом, вырытым в форме буквы «ферт»! Читая об уводящих в блаженную античность благоустроительских подвигах князя Дондукова-Корсакова, поневоле вспомнишь бессмертный фильм «Формула любви»: «большой просветитель был…».

Буколический («пастушеский», идиллический, безмятежный. - Авт.) расцвет села Глубокое в крепостную эпоху запечатлён живописцем А. Я. Волосковым⁵ на двух очаровательных пейзажах 1844 года, входящих в постоянную экспозицию Картинной галереи Псковского объединённого музея-заповедника.

Деревня Глубокое. Просвирня. Ныне – церковь во имя Иконы Казанской Божией Матери. Фото: Александр Сидоренко

Между 1846 и 1853 годами иждивением рода Дондуковых в селе Глубокое на одном из возвышающихся над озером великолепных холмов была построена церковь во имя Казанской иконы Пресвятой Богородицы (о руинах этого интереснейшего архитектурного памятника речь пойдёт ниже.)

Широко известная в России при жизни старшая дочь М. А. Дондукова-Корсакова, Мария Михайловна Дондукова-Корсакова (1828 – 1909), общественная деятельница, организатор широкой благотворительности, школ для крестьянских детей и первых в России полевых госпиталей эпохи Крымской войны (1853–1856 годы) – основала в Глубоком школу-интернат с общежитием для учащихся. Воспитанники находились на полном содержании княгини, крестьяне (их родители) также получали от неё некоторую стипендию.

Выйдя в отставку в 1861 году, М. А. Дондуков окончательно поселился в Глубоком. Экономические превратности великой крестьянской реформы, ставшие причиной оскудения множества дворянских семейств ниже среднего достатка, не сказались на его богатейшей вотчине. Умирая в 1869 г., М. А. Дондуков-Корсаков завещал Глубокое в качестве приданого своей младшей (р. 1845) дочери – Софье Михайловне Дондуковой-Корсаковой (в замужестве – графине Гейден).

Супруг (с 1865 года) княжны Софьи Михайловны, граф Пётр Александрович Гейден (29 октября 1840, Ревель — 15 июня 1907, Москва), получивший в 1890-м году чин тайного советника⁶, что было в Российской империи исключительным служебным отличием, даваемым нечасто, был выдающимся судебным, общественным и политическим деятелем, депутатом 1-й Государственной Думы (1906 год). Именно с его именем связаны наиболее яркие страницы истории села Глубокое.

«Заменяя… юридический формализм сострадательным вниманием к ищущим или ожидающим правосудия»

П. А. Гейден происходил из рода голландских выходцев, графов Священной Римской империи. Прадед П. А. Гейдена – адмирал Логин (Людвиг) Гейден (полное имя: Людвиг Сигизмунд Густав фон Гейден. - Авт.) (1773–1850) – командовал русской эскадрой, сыграл значительную роль в победе над турецким флотом в Наваринском сражении 20 октября 1827 года и, таким образом, в утверждении независимости Греции; дед П. А. Гейдена, Логин Логинович Гейден (1806–1901), занимал пост ревельского военного губернатора и командира ревельского порта.

Деревня Глубокое. В хозяйственной постройке времен графа Гейдена разместились местные торговые точки. Фото: Александр Сидоренко

Сам Пётр Александрович с отличием окончил в 1858 году Пажеский корпус («с занесением его имени на светло-мраморную доску, учрежденную для сохранения имен отличнейших камер-пажей»), в 1860 году Михайловскую артиллерийскую академию. Начал службу в лейб-гвардии Уланском полку, но, не стремясь к военной карьере, вскоре был уволен из гвардии «по домашним обстоятельствам».

С 1863 года П. А. Гейден – чиновник для особых поручений при орловском губернаторе; в 1865-м – уже старший чиновник для особых поручений при воронежском губернаторе, директор воронежского тюремного комитета, исполняющий должность советника воронежского губернского правления.

П. А. Гейден был одним из наиболее деятельных и последовательных сторонников широких либеральных реформ всего строя русского общества, под знаком которых прошло царствование Александра II (1855–1881 годы правления).

С 1868 года Пётр Гейден является членом Воронежского окружного суда, с 1870 года — член Санкт-Петербургского окружного суда, с 1877 — товарищ председателя Санкт-Петербургского окружного суда, с 1883 — член Санкт-Петербургской судебной палаты⁷. В 1886-1890-м годах он занимает пост начальника Канцелярии по принятию прошений на Высочайшее имя.

Однако в 1890 году из-за многочисленных конфликтов и своей мировоззренческой несовместимости с правящей бюрократией в охранительное царствование Александра III (1881–1894 годы правления) граф Гейден был вынужден уйти в отставку с государственных постов.

Озеро Глубокое. Фото: Александр Сидоренко

Оказавшись в отставке, граф жил в Петербурге и подолгу в своём псковском имении Глубокое. Здесь он с редким успехом занялся сельским хозяйством, стремясь предельно рационализировать и улучшить его, всё поставить на научную основу.

П. А. Гейден применял в своём имении новейшую и дорогую европейскую технику, привлекал к работе лучших русских и иностранных специалистов. Гордостью имения было племенное стадо английских дойных коров. Были построены маслобойня, винокуренный и фанерный заводы. Параллельно граф открыл в селе две общедоступные школы, медицинский пункт и почтовое отделение.

Что касается общественной деятельности П. А. Гейдена в Псковской губернии, то ещё до отставки – с 1883 года – он становится гласным Опочецкого уездного земства; с 1889 года — гласный псковского губернского земства. С 1895 года Гейден — опочецкий уездный предводитель дворянства. Граф неустанно содействовал повсеместному открытию в губернии школ, народных училищ и больниц, дорожному строительству.

В 1891—1892 годах он лично участвует в борьбе с голодом, охватившим Симбирскую губернию.

С 1895 года П. А. Гейден занимал пост президента российского Вольного экономического общества, в деятельности которого участвовали многие представители либеральной интеллигенции. Президентом общества П. А. Гейден оставался до 1906 года, будучи трижды переизбранным на этот пост.

В десятилетия неотвратимого вызревания революционной катастрофы П. А. Гейден неизменно являлся сторонником именно эволюционного пути развития России и последовательных либеральных реформ. В 1901—1905 годах он участвовал в работе кружка «Беседа», был активным участником и председателем земских съездов.

«Редкостный в России образец человека, гармонически примирившего в себе консерватизм и либерализм»

Первая русская революция, расковавшая в 1905 году общественную жизнь страны, вернула графа Гейдена от обустройства замкнутого совершенного мира в своём имении Глубокое к интересам активной общественной, государственной деятельности.

Деревня Глубокое. Руины храма во имя Иконы Казанской Божией Матери. Интерьер. Фото: Александр Сидоренко

Совершенно логично для своей общественной судьбы и мировоззрения он стал 1905 году одним из основателей партии «Союз 17 октября» (октябристов), являлся членом её центрального комитета.

В 1906 году П. А. Гейден был избран в 1-ю Государственную Думу Российской империи от дворян Псковской губернии. Будучи депутатом, он находился в оппозиции левоцентристскому большинству, занимая более умеренную позицию по сравнению с кадетами.

Когда спустя короткое время последовал роспуск Николаем II (1894–1917 годы правления) Первой Думы как чрезмерно радикальной и революционной, П. А. Гейден выступил против так называемого «Выборгского воззвания»⁸ и признал законность этого роспуска.

В 1906 году граф Гейден вышел из созданного в том числе его усилиями «Союза 17 октября». Вместе с рядом других представителей левого крыла этой партии в том же году он создал небольшую центристскую «Партию мирного обновления», в 1906—1907 гг. являлся председателем её центрального комитета. По словам П. Б. Струве⁹, «Гейден являл собой редкостный в России образец человека, гармонически примирившего в себе консерватизм и либерализм».

В. Ф. Джунковский в своих воспоминаниях отозвался о Гейдене так: «Он был заметной величиной в Первой Думе и, несмотря на свои годы, был живой, энергичный. По политическим взглядам принадлежал к умеренным прогрессивного направления, никогда не боялся высказывать свои мысли и умел самые резкие из них облекать в безусловно корректную форму, даже изящную. Им руководили всегда чистые мотивы высшего порядка. Всякий, кто имел с ним общение, не мог не относиться к нему с уважением»¹⁰.

«Старожилы» глубоковского парка. Фото: Александр Сидоренко

Когда в 1907 году совершенно внезапно, во время одного из земско-городских съездов, последовала смерть П. А. Гейдена, всё русское общество (несмотря на разгул политических революционных страстей) отдало дань глубокого уважения его памяти. Забальзамированное тело графа было перевезено из Москвы в Глубокое и помещено в склеп при храме Казанской Божьей Матери. В первую годовщину смерти П. А. Гейдена усадьбу посетил П. А. Столыпин¹¹, отдавший таким образом долг памяти выдающегося русского либерала.

И только «вождь» партии большевиков В. И. Ульянов (Ленин) (1870–1924) обрушился вдогонку грозными филиппиками и против самого покойного П. А. Гейдена и, больше, против тех, кто печатно и публично воздал должное выдающемуся политику.

Вот что, в частности, писал «добрый Ильич» в работе с издевательским названием «Памяти графа Гейдена»: «Помещик, граф Гейден, благородно либеральничал до октябрьской революции¹². Сейчас же после первой победы народа, после 17 октября 1905 года, он без малейших колебаний перешёл в лагерь контрреволюции, в партию октябристов, в партию озлобленного против крестьян и против демократии помещика и крупного капиталиста. В I Думе сей благородный мужчина защищал правительство, а после разгона первой Думы договаривался – но не договорился – об участии в министерстве. Таковы основные крупнейшие этапы в жизненной карьере этого типичного контрреволюционного помещика.

«…Редкий и счастливый удел!.. Покойный граф был прежде всего человек». Да, Гейден был не только человек, но и гражданин, умевший возвышаться до понимания общих интересов своего класса и отстаивать эти интересы весьма умно. А вы, господа просвещённые демократы, вы – просто слезоточивые дурачки, прикрывающие либеральным юродством свою неспособность быть чем-либо иным, как культурными лакеями того же помещичьего класса. <…> Ещё Некрасов и Салтыков учили русское общество различать под приглаженной и напомаженной внешностью образованности крепостника-помещика его хищные интересы, учили ненавидеть лицемерие и бездушие подобных типов…»¹³.

В противоположность будущему руководителю октябрьского государственного переворота, лидер кадетской партии Павел Николаевич Милюков написал о графе Гейдене: «Фигура редкого благородства, с кристальной чистотой помыслов… этот высокий, стройный старик с лицом методистского проповедника… оказался драгоценным, редким продуктом высшей культуры, случайно свалившимся в самый сумбур русской жизни с какой-то чуждой планеты. Память его будет чиста и нетленна».

«Очень это страшно, когда в церкви снег идёт»

Стремительное, стихийное и организованное, разрушение усадьбы Глубокое началось сразу после революции 1917 года, в период военного коммунизма. Вот как в местной газете «Красный набат», вышедшей в свет в августе 1919 года, был охарактеризован этот процесс: «В Опочецком уезде есть имение Глубокое, оно отведено под советское хозяйство. Но барский дом в заброшенном виде, все ценные вещи разграблены. Имеющийся при имении фанерный завод также забыт и заброшен. Хорошие, новые станки, которые могли быть приспособлены к другой работе, стоят без применения, приходят в негодность. Была на заводе динамо-машина, её похитили. Винокуренный завод в имении также заброшен: паровые котлы разрушаются, слесарные принадлежности и части исчезают. Местные власти не принимают никаких мер к охране».

Деревня Глубокое. Руины храма во имя Иконы Казанской Божией Матери. Западный Фасад. Фото: Александр Сидоренко

Построенная М. А. Дондуковым-Корсаковым с такой любовью и роскошью Церковь Казанской Божьей Матери, в склепе которой был похоронен Пётр Александрович Гейден, в 1930-е годы была (в общем порядке) закрыта и разорена. Какие-то местные «активисты» (в источниках по истории Глубокого их именуют «комсомольцы», но правильнее было бы сказать «животные»), полностью разрушили склеп, вскрыли саркофаг, лишили графа последнего упокоения. До сих пор на надгробной плите П. А. Гейдена нет ни одной целой буквы: кто-то их старательно скалывал, ломал. Без этих целенаправленных усилий рельефная надпись, высеченная на камне, продержалась бы тысячи лет¹⁴. Сегодня плита лежит у северной стены снаружи разрушенной церкви, ближе к апсиде. По видимости, графская могила восстановлена, но покоятся ли останки выдающегося октябриста под плитой – Бог весть.

В 2003 году усилиями российской политической партии «Союз правых сил» на здании глубоковской почты была открыта мемориальная доска, посвященная П. А. Гейдену. Но вот прошло ещё семь лет – и никакого возрождения просвещённого консервативного либерализма ни в стране, ни в Псковской области не происходит и в помине. Вместо этого мы видим неуклонный регресс на всех направлениях общественной жизни – регресс, грозящий перейти в необратимую архаизацию общества, почти в одичание. Продолжается и нарастающее запустение Глубокого – отток его населения в города, замирание хозяйственной жизни.

Руина церкви Казанской Божьей Матери остаётся сегодня главным архитектурным, исторически и символическим объектом села Глубокое. Она подлежит научной реставрации, восстановлению. Несомненно, М. А. Дондуков-Корсаков привлёк к строительству храма профессионального петербургского архитектора. При надлежащем историко-архивном исследовании памятника его имя может быть установлено и сам проект – разыскан.

Деревня Глубокое. Остатки хозяйственной постройки времен графа Гейдена. Фото: Александр Сидоренко

Стиль церкви можно в первом приближении определить словом «эклектика». Он представляет собой причудливое, острое смешение классических, русско-византийских, готических форм. Здесь много так называемого «национального романтизма» середины XIX века, адресующегося к английскому средневековью (но ещё больше здесь сегодня «готики» не в смысле средневекового универсального стиля, а в духе «молодёжной» замогильной «субкультуры» нашего времени).

Именно в своём сегодняшнем качестве руины церковь в селе Глубокое в особенности символична и выразительна. Кладбище у подножия храма растёт. В последние десятилетия оно уже не умещается на вершине холма, «сползает» по его склонам. Нынешнее русское кладбище с искусственными цветами и синюшными крашеными оградками, жмущееся к стенам разоренного и разрушенного храма, производит в особенности безысходное впечатление.

При взгляде на окружённую свежими могилами зияющую пустотой церковь вспоминаю дурацкое заглавие какой-то атеистической книжной серии советских времён: «осадная башня штурмующих небо»… Мелкий осенний дождь, падая на слой жёлтых листьев, производит звук идущего времени. Вдруг к нему примешиваются вьющиеся по ветру юркие белые комочки. Как и было сказано в фильме А. А. Тарковского «Страсти по Андрею», «очень это страшно, когда в церкви снег идёт».

Надгробная плита П. А. Гейдена. Фото: Александр Сидоренко

Весь холм (как и вся окрестность озера) зарастает беспорядочными и бесчисленными берёзками, осинками. Из-за них церковная руина от подножия холма уже не видна. Сегодня можно лишь догадываться, как гордо возвышалась церковь над ширью озера, как господствовала в пейзаже.

У подножья же кладбищенского холма, между ним и озером, сохранилась так называемая просвирня – маленькое псевдоготическое здание гейденовских времён (1880 год). Здесь, собственно – в крохотной комнатке с печным отоплением – и свершаются сегодня в Глубоком церковные службы. У о. Михаила – настоятеля этой импровизированной церковки, молодого человека с ясной улыбкой и непреложной верой в глазах, которого застаю в сарайчике за тяжёлой плотницкой работой, над пилой и досками – спрашиваю: «Что, будете, мол, восстанавливать церковь-то на горе?». – «Какое там! – горько отвечает священник, – для кого и на какие деньги? Всех прихожан у нас – десять бабушек…»

Вот ясное, отчётливое, наглядно данное соотношение между нашей нынешней страной и той, «Первой», Россией времён Петра Александровича Гейдена, «которую мы потеряли»: маленькая «просвирня» под склоном и гордая, упорная, всё ещё не поддающаяся окончательно разрушению и смерти храмовая руина на вершине горы.

Продолжение следует.

Публикация подготовлена в рамках проекта «Именья родовые». Проект поддержан администрацией Псковской области в рамках регионального конкурса средств массовой информации «Модернизация сферы культуры и туризма региона».

1. Сегодня в Глубоком проживают постоянно около пятисот человек (против почти трёх тысяч в советское время); в летние месяцы населённость возрастает двукратно за счёт дачников.

2. Джорджо Барбарелли да Кастельфранко (1476–1510) – великий итальянский художник, создатель Высокого Ренессанса в Венеции и венецианской школы живописи, ученик Джованни Беллини, учитель Тициана.

3. Гвидо Рени (1575–1642) – великий итальянский живописец болонской школы.

4. Антон Рафаэль Менгс (1728–1779) – выдающийся представитель немецкого академического классицизма.

5. Алексей Яковлевич Волосков (1822–1882) – популярный при жизни русский художник-пейзажист.

6. Гражданский чин III-го класса, соответствующий генерал-лейтенанту в армии, вице-адмиралу на флоте, гофмаршалу при дворе.

7. Вот одна из оценок современниками работы П. А. Гейдена на судебных постах: «Внося в эту деятельность не только глубокое понимание духа и смысла законов, но и тонкую оценку житейских условий, он был врагом механического приложения статей Свода и судебных уставов. Входя в жизненную обстановку каждого дела и заменяя, где только возможно, юридический формализм сострадательным вниманием к ищущим или ожидающим правосудия, он был истинным и вместе человеколюбивым стражем закона, чуждым властолюбивого усмотрения и чёрствой замкнутости. Эти его свойства выразились во множестве написанных им судебных решений о вознаграждении за железнодорожные увечья, по толкованию духовных завещаний, по делам семейным, по искам женами содержания от мужей».

8. «Выборгское воззвание» — принятое в литературе название обращения от 9 (22) июля 1906 года к «Народу от народных представителей», составленного в городе Выборге и подписанного значительной группой депутатов Государственной Думы I созыва через 2 дня после её роспуска указом Императора Николая II. Воззвание призывало к пассивному сопротивлению властям (гражданскому неповиновению) — не платить налоги, не ходить на военную службу и проч.

9. Пётр Бернгардович Струве (1870—1944) — русский философ, экономист, общественный и политический деятель, публицист.

10. Владимир Фёдорович Джунковский (1865—1938) – российский политический, государственный и военный деятель, губернатор Москвы (1905-1909), командир Отдельного корпуса жандармов и товарищ министра внутренних дел (1913), генерал-лейтенант (апрель 1917). Цит. по: Джунковский В. Ф. Воспоминания / Под ред. А. Л. Паниной. М.: Изд. Сабашниковых. Т. 1.

11. Пётр Аркадьевич Столыпин (1862—1911) — русский политик, министр внутренних дел, премьер-министр России (1906—1911); гофмейстер (6 декабря 1906 года). Убит террористом 5 (18) сентября 1911 года в Киеве.

12. В данном случае Ленин имеет в виду Высочайший манифест 17 октября 1905 года, даровавший России основы демократических прав и свобод. До «Великой Октябрьской Социалистической революции» 1917 года ещё оставалось десять лет.

13. Ленин В. И. Памяти графа Гейдена (Чему учат народ наши беспартийные «демократы»?). Июнь 1907, Полн. собр. соч., 5 изд., том 16, сс. 37-45.

14. На гранитной плите сохранились крест и трудночитаемая надпись: «Граф Петр Александрович Гейден. Род. 21 октября 1840 года. Сконч. 15 июня 1907 г.».