«Бориса Годунова» подвели под монастырь

Большой театр исполнил «Бориса Годунова» у стен Святогорского монастыря

3 июля Большой театр вывез «Бориса Годунова» в Святогорский монастырь. Вначале оперу увидели местные жители – второго числа была открытая генеральная репетиция, на которую псковская филармония распространяла билеты по 20 рублей, предупреждая зрителей, что на генеральной репетиции артисты могут останавливаться, переигрывать трудные места.

Такое на открытых прогонах случается очень редко, однако именно в этот раз публике «повезло». Все дело было в погоде. Три раза начинался дождь, три раза Александр Ведерников на полуслове обрывал солистов, скрипачи прятали инструменты под фраки, а публика терпеливо мокла и устраивала овации солнышку.

Эту трогательную историю рассказали организаторы необычного спектакля на пресс-конференции. На ней кроме руководства Большого театра присутствовали губернатор Псковской области Евгений Михайлов и Давид Смелянский, директор Российского государственного театрального агентства, они и поведали несколько сенсационных новостей.

Этот спектакль открывает празднования 1100-летнего юбилея Пскова. Одновременно он начинает проект Российского государственного театрального агентства «Век Дягилева». Впрочем, пока это секретный проект, - ходят слухи, что в его рамках пройдет еще несколько грандиозных спектаклей под открытым небом, однако за их достоверность никто не может ручаться.

Как будут чествовать великого русского импресарио, вероятно, не знает даже Смелянский. Мало того, Смелянскому, Иксанову и Михайлову так понравилось работать вместе под стенами Святогорского монастыря, что они решили устроить ежегодный оперный фестиваль. Пока опять же никаких подробностей этого решения нет.

Кроме исполнения «Бориса Годунова» в программе первого дня фестиваля, приуроченного 1100-летию, была масса разнообразных мероприятий, в числе которых – встречи с олимпийским чемпионом-лыжником и чемпионами-воздухоплавателями, посещение тренировочной лыжной трассы, паломничество к могиле «солнца русской поэзии» и губернаторский прием (ну, скажем, фуршет) в Пушкинском научном центре в Михайловском – все, чем богата Псковская земля, было продемонстрировано журналистам и немногочисленной публике.

Собственно опера началась в 9 часов вечера с обязательной десятиминутной задержкой. Напротив главного входа в монастырь поставили помост, на котором водрузили 1700 кресел, несколько небольших колонок (разумеется, звук шел через микрофоны, никакой собственной акустики у этого места нет) и стрелы с телекамерами канала «Культура» – шла прямая трансляция. Заранее руководство Большого хвасталось фантастическими декорациями, вписанными в священные древние стены. Честно говоря, ожидали большего. Зачем было ехать так далеко от Пскова, чтобы имитировать пролет псковской городской стены? Кроме того, пространство было использовано довольно странно: сцена получилась г-образной, и поэтому часть действия была совершенно недоступна зрителям. Что же касается обещанной подсветки стен и необыкновенных эффектов, с этим связанных, то здесь сотрудникам Большого не повезло: сначала было слишком светло (белые ночи) и прожекторов вообще не было видно, а потом свет оказался весьма средним.

В целом, следует признать, спектакль удался. Дождя не было, действие не прерывалось, ни одна машина «скорой помощи» не пригодилась, певцы попадали в ноты довольно часто; для такого сложного мероприятия Большого театра это следует считать настоящим успехом.

Были, впрочем, небольшие накладки. Во-первых, звук был чудовищен, фонило ужасно, треск эхом повторял каждую фразу певцов, а оркестр просто перегружал колонки. Местами голоса совсем пропадали – это можно объяснить либо головотяпством инженеров, либо тем, что артисты не привыкли к микрофонам в петличках. Короче говоря, хваленое новое оборудование Большого театра освоить не удалось. Пели местами довольно удачно – видимо, солистам объяснили, что надрывать голоса не нужно, публика все равно услышит все из колонок, и поэтому совершенно неожиданно для Большого театра у многих певцов получилось интонировать. Особенно порадовал Пимен (А. Науменко) – у него было и рiano, и даже некоторый драматизм при бедноватом тембре. Остальные, впрочем, об этой возможности почти все время забывали. У Владимира Маторина (он пел Бориса) красивый голос, но изрядные проблемы с интонациями и, увы, точным попаданием в ноты – иногда он в них въезжал. Юродивый (Л. Виленский) просто не получился, а женские голоса в Большом – вообще грустная старая история. Порадовала только Елена Новак в роли Федора Борисовича. Вообще, в Большом театре лучшие голоса поют роли уровня «кушать подано!» – самый красивый бас, к примеру, был у Вадима Лынковского (Митюха). Хор, который в операх Мусоргского – главное действующее лицо, был в этом спектакле, мягко говоря, жидковат. То ли дело в том, что хористам не дали индивидуальных микрофонов, то ли просто в Большом театре он нехорош, но звучало все это уныло. И вдруг в кульминации оперы, в сцене у храма Василия Блаженного, возглас «Хлеба!» звучит очень мощно и, главное, громко. Видимо, звукооператор повернул нужную ручку.

На пресс-конференции Александр Ведерников жаловался, что не хватило времени на достаточное количество репетиций с оркестром. Это очень чувствовалось. Оркестр расходился сам с собой, с солистами и хором, не говоря уже о включенных в оперу настоящих колоколах Святогорского монастыря. Кстати говоря, на этом представлении было две сенсации.

Варлаама пел Александр Ведерников-старший – лауреат Госпремии и легендарный бас, не выступавший в Большом уже десять лет, что в его вполне пенсионном возрасте (ему скоро исполнится 75) выглядело довольно логично.

Тут он выступил прекрасно, оказавшись самым артистичным певцом труппы. Фактически он единственный по-настоящему играл. Только вот на сына-дирижера он не смотрел совсем. Последний пытался сам пойти за папой, однако привело это к самому анекдотичному раздраю в оркестре за весь спектакль. Вторая сенсация оказалась гораздо скромнее: едва ли не впервые в спектакле Большого театра на сцене был настоящий огонь – обычно это категорически запрещено пожарными правилами. В этот раз горело целых четыре газовых факела. Однако, несмотря на все эти трогательные отступления от правил и явный аншлаг, заключительная овация была довольно небольшой. Спектакль кончился за полночь, зрители так торопились уехать из Пушкинских Гор, что не стали слушать «Славу» и поздравления псковского губернатора.

Семен Кваша.
Газета.ru.